-Виданое ли дело, нападение на надсмотрщика! У Гурбуза от удивления рука дрогнула, не иначе, а то бы он ему кнутом полголовы снес, это точно!... – продолжал брюзжать неизвестный из своего угла.
- Чем ворчать, мог бы погреть ещё воды, – не оборачиваясь бросила девушка.
- Пф! Еще чего! Это тебе, Эйя, старшина Бутак благоволит, потому что ты ему постель согреваешь, и закроет глаза на любую выходку, а меня может и высечь за то, что ухаживаю за наказанным. Причем наказанным за дело!
Названная Эйей вздохнула и, поднявшись, сама пошла к маленькой полевой кухоньке, встроенной в стену барака.
Участь раба всегда печальна, а участь раба без постоянного хозяина – еще печальней. Здесь, в распределительном лагере для рабов на планете Квеш, большинство были именно такими: ожидающими, когда их отправят на аукцион на однин из миров хаттов. Собственно на Хатту, на её спутник Нар Шаддаа, а если не повезет – то куда-нибудь на Татуин, сушиться под безжалостным пустынным солнцем. Картель тщательно следил, чтобы работорговцы под их «крышей» не сильно лезли в Ядро, на территорию Республики и её союзников. Сейчас, конечно, после фактически проигранной войны, у республиканцев были куда более насущные проблемы, нежели борьба с работорговлей, но рисковать хатты все равно не стремились.
Мальчишке было лет десять, когда он попал в этот барак и, судя по всему, вырос он на улицах какого-то крупного мегаполиса. Нижние уровни планет-городов вроде Корусанта и Нар Шаддаа просто кишели такими вот тощими бездомными сиротами, побирающимися, ворующими, сколачивающими первые в своей жизни банды, подчас даже более жестокие, чем создаваемые взрослыми.
Но даже это не объясняло невероятной озлобленности и дерзости мальчика! Он и раньше не раз получал тумаков от надсмотрщиков, когда проявлял просто таки вопиющее неповиновение. Хозяин лагеря, трандошианский работорговец Рафаш, уже подумывал плюнуть на возможную прибыль и продать его на рудники Квеша хотя бы по себестоимости! Все равно ни один покупатель не возьмет этого дьяволенка дороже.
В этой партии их осталось всего трое: красавица-тви’лек Эйя, ожидавшая прилета особого клиента, уже внесшего за неё немалый аванс, старик Прут, которого никто не брал из-за увечности, и этот мальчишка, злобный маленький волчонок, кусавший любую руку, которую к нему протягивали.
Ворчуна Прута ждала, скорее всего, горькая судьба каторжника здесь, на Квеше. Как Рафаш вообще купил никчемного калеку, было непонятно. Сам Прут не слишком стремился рассказывать, большую часть времени сидя в дальнем углу барака и злобно брюзжа. Но Эйя как-то углядела на его запястье клеймо с имперским тюремным кодом и предположила, что, скорее всего, в рабство он попал после одной из чисток, устраиваемых Имперской Службой Безопасности в среде диссидентов каждые несколько лет. А увечье получил во время допроса, которым в обязательном порядке подвергались все попавшие в застенки ИСБ.
Мальчишка же…
В этот раз он вступился за неё. Один из молодых надсмотрщиков, еще не знавший здешних порядков, хотел было прижать Эйю в уголке, как он привык, видимо, делать на прежней должности, но заработал лишь царапины на лице. За что она чуть не получила плетей от Гурбуза, прибежавшего на шум. «Чуть», потому что кинувшийся ей на помощь мальчик отвлек на себя внимание жирного надсмотрщика…
Через пару дней мальчика все же выкупили. К неимоверному счастью Рафаша на Квеш прилетел владелец одной из лучших гладиаторских школ Нар Шаддаа и его сильно заинтересовал боевитый паренек.
Когда его уже выводили из барака, мальчик обернулся к девушке и произнес:
– Я не забуду тебя, Эйя! Когда-нибудь я вернусь и освобожу тебя…
Наши дни. Хогвартс
Он открыл глаза и какое-то время лежал, уставившись в каменный потолок. В последнее время подобные сны с картинами прошлого как-то подозрительно участились. Может, это было вызвано столь резким перемещением сквозь пространство, какое он пережил, пройдя через тот темный портал?
Может и так. Но тем не менее подобные сны раздражали Корвина, так как свидетельствовали о его сентиментальности, а значит – слабости!
Потянувшись, он резко сел на кровати и спустил ноги на ковер. Разминая шею и руки, он встал и начал выполнять ежеутренний комплекс упражнений, после которых последует медитация и завтрак. Новый день в новом мире начался…
На сегодняшнее занятие по Прорицаниям он приберег кое-что особенное. Учитывая разницу между учениками четырех факультетов, он планировал особый подход к каждому из них. Профессор Трелони уже была настолько им запугана, что вряд ли будет вмешиваться в ход занятия, даже если вместо Прорицания они будут изучать строение реактора звездного линкора. К тому же после его доклада Амбридж у профессора возникли серьезные проблемы, так что она, сказавшись больной, целыми днями сидела в своем кабинете и наливалась хересом.
Так, сегодня у нас когтевранцы, а значит…
Стоящий в углу контейнер открылся, выставляя на свет божий многоячеистое нутро. В одной из крупных выемок стоял каменный то ли сундучок, то ли ковчежец очень древнего вида, испещренный ломаными рунами. Вынув его, Корвин закрыл контейнер и перенес ковчежец на стол.
Внутри ровными рядами лежали пятнадцать черных вытянутых кристаллов – инструмент сегодняшнего урока. Ухмыльнувшись, Дарт Регос захлопнул сундучок и двинулся к гардеробу.
В класс прорицаний они вошли с некоторым удивлением. Нет, все было на первый взгляд как всегда: столы, пуфики, жара и полумрак. Но вместо ворсистых ковров на стенах теперь висели какие-то графики, таблицы и фотографии странных барельефов, а заместо хрустальных шаров на пятнадцать столиков были установлены черные кристаллики довольно зловещего вида.
Полумна покосилась на сидящего на своем обычном «троне» профессора Тай-Торни. Как всегда неподвижен, будто черное изваяние, и лишь вытянутая маска серебрится на фоне черного плаща.
- Пока можете убрать учебники, – раздался уже знакомый всем холодный голос нового профессора. – Сядьте за столы, на которых есть кристаллы, по два человека.
Переглядываясь и тихо перешептываясь, студенты расселись за указанные столы.
- Отлично! С сегодняшнего дня я буду временно исполнять обязанности преподавателя прорицания. Мы перестаем работать по прежней учебной программе и начнем занятия по специально разработанному для вашего факультета плану, – черная фигура профессора Тай-Торни двигалась меж столов, по прежнему скрестив руки на груди. – Тема сегодняшнего занятия – коррибанские кристаллы. Как вам, должно быть, известно, путь к будущему всегда лежит через настоящее. А потому для начала я научу вас прозревать настоящее и лишь потом, после длительных тренировок, самые талантливые из вас, – пристальный взгляд в сторону Полумны, – смогут узреть грядущее.
Ученики недоуменно переглянулись.
- Но перед тем, как мы начнем, запишите следующее. Я надеюсь, что эта фраза станет вашим девизом, кредо, жизненной философией! Потому что иначе, – снова пристальный взгляд, но теперь уже окинувший лица всех присутствующих, – любая учеба, любое начинание бессмысленны с самого начала. Итак, – профессор снова сел на «трон», – пишите. «Покой – это ложь!...»
Когда он закончил и скрип перьев утих, Тай-Торни кивнул:
- Ну что ж начнем. Закройте глаза и сосредоточьте мысли на кристалле, стоящем перед вами…
Зима пришла как-то незаметно и мягко. Вот еще вчера хлестал ветер, лил проливной дождь, и земля представляла собой жуткую мешанину грязи и воды, а вот уже царит полное безветрие, только белые хлопья тихо падают на затвердевшую за ночь землю.
Он стоял на коленях лицом к опушке Запретного леса и медитировал. Снег падал на обнаженную спину, покрытую застарелыми следами от кнута. Глаза его были закрыты.