Чем он, Ефим, хуже них?
Главный стимул все-таки заключался в ином. В нашей Галактике действительно четыреста миллиардов звезд. Неужели ни у одной из них так и не смогла зародиться жизнь? Трудно было в это поверить. Ефим уже был знаком со знаменитым «принципом заурядности»: Вселенная является однородной и изотропной, Солнечная система — не исключение среди других звездных систем, значит должны существовать целые сонмы планет, подобных Земле, и на многих из них вполне могли возникнуть высокоразвитые цивилизации. Тогда где они? — как темпераментно воскликнул однажды Энрико Ферми. Почему мы не видим и не слышим их?.. Действительно, почему? Ведь уже с середины прошлого века началось систематическое радиопрослушивание Вселенной, а также поиск того, что можно было бы интерпретировать как разумный сигнал. И — нигде, ничего. Несколько быстротечных сенсаций лопнули, как пузыри. Ефим этого не понимал. Великое молчание космоса он рассматривал как вызов лично себе. Иногда среди ночи он откидывался от телескопа и, давая отдых глазам, смотрел из ротонды на Бельск, погруженный в невнятные сны, на равнину за ним, на расплывчатые тени холмов, на выгнутый, как в средневековых гравюрах, звездный купол небес, и его охватывало что-то вроде отчаяния.
Неужели мы в самом деле одни?
Нет-нет, этого просто не может быть…
Жители Бельска тем временем относились к увлечению мэра спокойно. Между собой называли его «наш звездочет». Рассуждали здраво: главное, чтоб звездолеты не стал строить за счет городского бюджета, а так — ради бога, пожалуйста, какой от этого вред?
Вместе с тем мэр — фигура публичная. Вообще — тем, кто чего-то достиг, невольно стараются подражать. В социологии это называется «демонстрационный эффект». Однажды на прием к Ефиму явился директор соседней школы и рассказал, что у них в старших классах — просто повальное увлечение астрономией. Пришлось даже организовать «Звездный кружок». Чуть ли не каждый второй купил себе сильный бинокль. Но что там — бинокль? Разве в бинокль что-нибудь интересное разглядишь? В общем, нельзя ли провести для ребят экскурсию к настоящему телескопу? Ефим только руками взмахнул: да сколько угодно! В тот же вечер явились к нему аж двадцать семь человек. В ротонду их пришлось набивать последовательно — тремя партиями, так что в круглом зальчике было не продохнуть. Половина энтузиастов, разумеется, быстро отсеялась, но двенадцать ребят начали приходить теперь чуть ли не каждую ночь. Да еще подтянулось с десяток из других городских школ. Алена стонала: не дом, боже мой, а прямо какой-то рок-клуб, всю ночь топают по лестницам вверх и вниз. И потом, ведь эту ораву надо чем-то кормить. Неудобно же, надо хоть чай с бутербродами предложить. А с другой стороны, не выгонять же ребят: не в пивбар все же идут, не на дискотеку с каким-нибудь порошком, а изучать звездное небо.
Все чаще посматривал Ефим на развалины обсерватории. Понимал, что если уж браться за это дело, то браться надо продуманно и всерьез. В одиночку такую махину не своротить. И наконец решился, взял месячный отпуск, поехал сначала в область, потом оттуда, не оглянувшись, — в Москву. Как он позже рассказывал, это была целая эпопея: в Москву пришлось съездить еще одиннадцать раз. Тем не менее месяцев через шесть начались на развалинах восстановительные работы, а еще через год новенький раздвижной купол просиял с вершины холма матовым серебром…
Обсерватория получила необычный открытый статус: проводить наблюдения в ней мог в принципе любой гражданин России. Начали приходить заявки от объединений астрономов-любителей. Стали слезно проситься астрономические кружки из других городов. А когда Ефим — с помощью уже нового поколения старшеклассников — сделал для нее увлекательный сайт: плыли по нему галактики, вспыхивали разноцветные звезды, будто в танце вращались хороводы планет, то поток желающих посетить Бельский астрономический центр вырос в десятки раз. Пришлось возвести гостиницу для приезжих. Основой тут послужил замок-терем, который не успел достроить первый городской мэр. О Бельске начали писать в центральной прессе, был снят телефильм «Город Неба», где Ефим давал обширное и (честно говоря) не слишком внятное интервью. В обсерваторию заглянул (проездом) даже премьер-министр, и по такому случаю губернатор немедленно заасфальтировал дорогу от Бельска в райцентр.