Ответить ей он не смог — только кивнул. В голове с ошеломляющей ясностью сияла потрясающая картина: он сбрасывает с нее это чертово пальто, — а с ним и все остальное, подхватывает ее на руки, несет к кровати...
— Скоро вернусь! — пообещала она и выпорхнула за дверь.
Только тогда Тейлон позволил себе расплыться в улыбке. Ну и женщина!
Не зря ее имя — «солнечный свет». Она — настоящее солнышко! Теплый весенний денек с капелью и проталинами. После долгой, очень долгой и суровой зимы. Много лет прошло с тех пор, как он в последний раз вот так улыбался сам себе, думая о какой-то смертной.
Много лет он вообще старался о смертных не задумываться. Так безопаснее — и для них, и для него.
— Она тебе нравится?
Обернувшись, Тейлон увидел в воздухе знакомое потустороннее мерцание.
— Она... интересная женщина, — ответил он Сиаре.
Призрак подплыл ближе. Бледные щеки Сиары окрашивал нежный, едва уловимый румя напоминающий о небе перед рассветом, о границе ночи и дня. И сама она вот уже много столетий существовала на границе двух миров.
Сиара отвергла и вечный покой, и возможность перерождения. Отвергла, не желая оставлять брата в одиночестве.
Быть может, с его стороны это эгоизм, — но Тэйлон радовался ее обществу. Особенно в былые времена, до изобретения технологий, которые позволяют Темным Охотникам общаться друг с другом, оставаясь в разных концах света.
В то время он жил в тягостном одиночестве. Братья-Охотники были далеко, а к смертным, опасаясь своего проклятия, он не осмеливался обратиться ни за утешением, ни за дружбой.
Единственное утешение приносили ему нечастые посещения сестры.
Однако всякий раз, видя Сиару, Тейлон с горечью вспоминал о том, как навлек на нее с Как не сумел ее спасти. Не будь он такрижды проклятым болваном, она прожила бы долгую счастливую жизнь, которую заслужила. Жизнь, полную радости. У нее были бы любовь, семья...
Но ее убили — убили подло и жестоко, мстя за его, Тейлона, опрометчивость и глупость.
Первая их встреча — вскоре после смерти — потрясла Тейлона. Он считал, что заслужил ненависть, даже презрение сестры, но Сиара ни в чем его не винила.
Ни слова упрека. Лишь сострадание и любовь.
«Я обещала, что никогда не оставлю тебя, И сдержу обещание. Я всегда буду рядом».
Многие сотни лет лишь Сиара давала ему силы жить и действовать. Ее дружба, ее любовь — вот все, что имело для него значение.
Сиара коснулась синяка на его правом бедре. Тейлон, разумеется, не чувствовал прикосновения призрака — лишь легкий холодок, от которого по коже побежали мурашки.
— Больно?
— Да нет. Все нормально.
— Не обманывай меня, Спейрр, — улыбнулась Сиара. Она называла его кельтским именем, которое он носил при жизни.
Он потянулся к ней, чтобы убрать со лба белокурую прядь, но тут же вспомнил, что не может к ней прикоснуться.
Прикрыв глаза, он снова погрузился в воспоминания.
Клан убил ее — принес в жертву богам — за несколько дней до ее шестнадцатилетия.
Тейлон стиснул зубы: вновь нахлынули горечь, запоздалый гнев и чувство вины. Да, Сиара погибла по его вине! Это он убил ее — так же верно, как если бы сам вонзил в нее нож...
Усилием воли Тейлон отогнал эти бесполезные мысли и вернулся к обычному ледяному бесстрастию.
Мантра Ашерона, всплывшая в памяти, помогла подавить сожаления о былом.
У него нет прошлого — только настоящее и Человеческая жизнь осталась далеко позади, в туманной мгле. Он — Темный Охотник. Единственный смысл его жизни — выслеживать и уничтожать зло, грозящее невинным людям, не ведающим, что подстерегает их во ть
— Ладно, не буду притворяться. Нога болит, и не сильно.
Она покачала головой:
— Спейрр, это место для тебя опасно. Слишк много света. Мне не нравится, что ты здесь.
— Знаю. Уйду отсюда, как только смогу.
— Хорошо. Тогда я тебя покину. Позови меня, если тебе понадоблюсь.
Призрачная дева растаяла в воздухе; Тейлон снова остался один.
Взгляд его скользнул к стойке, за которой сидела Саншайн и что-то рисовала в блокноте, когда он вышел из душа. Тейлон нахмурился, увидев, что с рисунка на него смотрит его собственное лицо.
Взяв в руки блокнот, он невольно поразился тому, насколько верно передан его облик.
И дело не только во внешнем сходстве. У Саншайн настоящий талант: несколькими штрихами она сумела создать настоящий портрет, полный чувства и жизни. Никогда Тейлон не видел ничего подобного.
Жаль, что рисунок придется уничтожить.
Он вырвал листок из блокнота и взглядом обратил его в пепел. Собственные изображения — в любой форме, на любом материале — для Темных Охотников под запретом. Появление портретов или фотографий позволит людям догадаться об их бессмертии, — а значит, приведет к ненужным вопросам и осложнениям.
Что ж, будем надеяться, что Саншайн не станет повторять попытку после его ухода. Оглядевшись кругом, Тейлон впервые обратил внимание на то, что весь чердак заполнен картинами, рисунками, керамикой и другими произведениями искусства. Пол, длинный стол для рисования, три мольберта — все вокруг уставлено незаконченными работами.
Тейлон подошел рассмотреть их поближе — и, переходя от одной картины к другой, совершенно забыл о времени. Саншайн предпочитала яркие, праздничные краски и легкие, нежные мазки. Такие же, как она сама.
Но больше всего заворожила его керамика. Сосуды, вылепленные и расписанные руками Саншайн, были далеки от современности. Демонстрируя изумительное знание истории искусства, потрясающе чувствуя дух далекой и чужой культуры, воспроизводила она работы древнегреческих и кельтских мастеров. Причем с поразительной точностью, как будто эти ам и пузатые килики[11] пришли из далекого прошлого...
созерцания керамики Тейлона отвлек в дверь.
Он поставил амфору обратно на полку, открыл дверь — и обнаружил на пороге Кириана и Джулиана.
Друзья, увидев Тейлона в набедренной повязке из розового полотенца, в изумлении вытаращили глаза.
Тейлон быстро захлопнул дверь.
За ней послышались раскаты хохота. Тейлон сморщился, словно уксуса хлебнул.
— Телли, дружище! — взревел Кириан. — Мамочка пришла, молочка принесла! Тебе уже не нужны ни деньги, ни ключи? А как насчет юк, голозадый ты наш?
Со сдавленным воплем: «Да тише ты, дубина!» — Тейлон распахнул дверь, схватил Кириана за грудки и втащил внутрь. Следом за ним влетел Джулиан Александер.
по физиономии Джулиана, он тоже едва удерживался от смеха. Однако все-таки удерживался — и за это Тейлон был ему очень благодарен.
От Кириана, конечно, такого благородства не дождешься.
— Ух ты, какие у нас ножки! Слушай, а ты их брить не пробовал?
— Заткнись, придурок! — Тейлон вырвал у него сумку с одеждой и поспешно достал оттуда штаны. — Джулиан, спасибо, что хотя бы ты ведешь себя как взрослый человек!
Джулиан величественно кивнул.
— Не за что. Я ведь сам побывал в твоей шкуре, так что представляю, каково тебе сейчас. Хотя в свое оправдание могу сказать, что полотенце, которым я прикрывал срам, было не розовое, а зеленое.
Теперь расхохотались уже оба.
Кириан подергал Тейлона за кромку полотенца.