Тот парень, что разговаривал с полицейским, обернулся к ним и устремил на Тейлона суровый взгляд.
— Мы с тобой, приятель, незнакомы, так что представлюсь: я — старший брат Саншайн.
А теперь тебе лучше бы убрать руки от моей сестренки и назвать свое имя, да побыстрее!
Тейлон с трудом сдержал улыбку. Некоторые вещи остаются незыблемыми во все эпохи, и среди них — благополучие младшей сестры.
Он неохотно отстранился от Саншайн.
Та шутливо толкнула брата в плечо.
— Тейлон, это мой брат Рейн. Рейн, познакомься с Тейлоном.
Братец фыркнул:
— Тейлон? Ну и имечко! Ты, часом, не в хипповской коммуне родился?
— Не совсем.
— «Не совсем» — его любимый ответ, — сообщила Саншайн.
Рейн смерил его оценивающим взглядом, затем протянул ему руку:
— Приятно познакомиться, Тейлон. Ладно, пойду работать. Санни, если кто-нибудь из нас тебе понадобится — позови.
Скрытая угроза, прозвучавшая в этой фразе, не ускользнула от Тейлона, и он снова едва удержался от улыбки. Знал бы этот парень, кого пытается напугать...
— Кто-нибудь из нас? — повторил он вслух.
Брат молча указал Тейлону через плечо, где
разговаривали с полицией еще двое. Медная кожа и миндалевидные глаза старшего из мужчин безошибочно указывали на индейское происхождение; даже издалека Тейлон чувствовал в нем силу шамана. Тот, что помоложе, лицом как две капли воды походил на Саншайн.
— Наш отец и мой старший брат Сторм. Тоже работают в клубе.
Тейлон усмехнулся, не разжимая губ.
— Сторм, Рейн и Саншайн? Буря, Дождь и Солнечный Свет?
Саншайн поморщилась:
— Это мама придумала. Хорошо, что у нее только трое детей, — боюсь, следующую дочку она назвала бы Молнией или Тучей.
Тейлон невольно рассмеялся. Боги, как же он по ней скучал! Как хотелось ему сейчас поднять ее на руки, отнести наверх, в спальню, и внимательно осмотреть каждый дюйм прекрасного тела, чтобы убедиться, что ни один даймон на свете не причинил ей вреда!
Ну хорошо, хорошо. На самом деле его цели не столь чисты. И все же он с ума сходит при мысли, что кто-то может ее тронуть.
Обидеть. Ранить. Или и того хуже.
Снова и снова Тейлон окидывал ее взглядом с ног до головы, стремясь убедиться, что с ней все в порядке. Эта острая тревога за девушку поражала, почти пугала. Много лет он не испытывал ничего подобного — и теперь не понимал, что с этим делать.
Рейн попрощался и скрылся в клубе, оставив их вдвоем.
Наступило томительное молчание. Тейлон не знал, что сказать.
Наконец она, кашлянув, произнесла:
— Я не думала, что снова тебя увижу.
Что на это ответить? Особенно учитывая, что и сам он хотел расстаться с ней навсегда.
— Я... м-м...
— Вернулся за Снупи?
— Нет, что ты! — быстро ответил он. — Я вернулся к тебе.
Лицо ее озарилось улыбкой.
— Правда?
— Конечно. Я услышал, что здесь что-то случилось, и испугался за тебя, — выпалил он, прежде чем успел себя остановить.
— Правда?! — повторила она.
Он молча кивнул.
Улыбнувшись еще шире, она шагнула прямо к нему в объятия.
— Какой ты милый!
— подумал Тейлон, прижимая ее к себе и вдыхая пряный запах пачулей. Но как же сладко держать ее в объятиях! Ее полные груди прижались к его груди — и сейчас он мог думать только о том, какова на вкус их кожа, как мягки и нежны они в ладонях...
Он мысленно застонал.
Он поклялся защищать смертных. Особенно тех, за кем охотятся даймоны. Его долг — быть рядом с ней, следить, чтобы с ней ничего не случилось...
Зарек — не вариант. Он непременно захочет полакомиться ее кровью, — а Тейлон убьет этого психа, если он хоть пальцем до нее дотронется. Ник начнет подбивать к ней клинья, — и это тоже для него кончится плохо. Валерий? Этот надутый индюк устроит сцену и заявит, что не намерен нянчиться с «плебейкой». Кириану не до того — у него жена недавно родила. А Ашерон...
У Ашерона и без того слишком много обязанностей, чтобы взваливать на него заботу о Саншайн.
Значит, остается он один.
— Знаешь, Саншайн, мне не нравится, что ты будешь здесь ночью совсем одна.
Саншайн отступила на шаг.
— Не беспокойся, сегодня я ночую у Сторма.
Тейлон секунду подумал. Нет, не пойдет. Ее брат — крепкий парень, но с даймоном ему не справиться.
— Не знаю, Саншайн. Мне кажется... — Туг он умолк, не в силах придумать, что ему кажется.
Однако продолжать ему не пришлось. Саншайн игриво улыбнулась:
— Если хочешь, чтобы я сегодня ночевала у тебя, — скажи об этом.
— Не думал, что тебя так легко уговорить!
Она одарила его лукавым взглядом:
— Любому другому было бы гораздо сложнее. Но не тебе.
От этих слов в сердце у него как будто что-то растаяло. Как же ему нравится эта женщина — прямая, искренняя, отважная!
Саншайн взяла его за руку и ввела за собой в клуб через дверь в правом заднем углу здания. Тейлон попал в хозяйственное помещение, уже знакомое ему. Направо от себя он увидел дверь, ведущую на улицу, на парковку; налево — крутую лестницу, по которой Саншайн поднималась к себе домой.
Поднимаясь по полутемной лестнице рука об руку с Тейлоном, Саншайн мысленно честила себя на чем свет стоит. О чем она только думает — отправляется домой к почти незнакомому мужчине, да еще ночью, когда в нескольких шагах от нее произошло двойное убийство! Но инстинктивно она понимала: Тейлон не причинит ей зла. Он уже спас ей жизнь — и все, что делал с ней после, можно назвать как угодно, только не злом.
И потом, ей с ним так хорошо.
Так что она обязательно поедет к нему — вот только захватит кое-какие вещички! Что дурного в том, чтобы, прежде чем вернуться к привычным трудам и заботам, подарить себе еще одну сказочную ночь?
И как приятно носить его куртку! Саншайн наслаждалась не только теплом, но и исходящим от нее запахом кожи. Запахом Тейлона.
Войдя к себе, она отдала ему куртку, усадила его на бело-розовую полосатую кушетку, а сама отправилась собирать сумку. Откровенно говоря, все сложилось как нельзя удачнее. Уж очень ей не хотелось ехать к Сторму.
Во-первых, Сторм храпел.
Громко.
Во-вторых, в последний раз, когда она была в гостях у брата, ей пришлось взять в руки тряпку и метлу и два часа сметать пыль, мыть и скрести, чтобы иметь возможность хотя бы присесть. Думаете, он оценил ее труды? Да этот поросенок был в восторге от появления бесплатной уборщицы!
Заходи почаще, сказал он на прощание.
Саншайн собрала смену одежды, тапочки, расческу, положила все это в плетеную сумку, туда же бросила зубную щетку и дезодорант — куда же без него! — и вернулась к Тейлону.
Он стоял у окон, любуясь рядом картин с видами Джексон-сквер. При виде его у Саншайн вновь перехватило дыхание.
Откуда в этом мужчине такая притягательность? Что делает его неотразимым? Золотистые кудри, рассыпавшиеся по плечам? Или, быть может, черные кожаные штаны, обтягивающие самую совершенную на свете задницу? А спина... хоть она и скрывалась под курткой, Саншайн не могла не восхищаться безупречной скульптурной лепкой его тела.
А мускулистые руки, такие сильные и в то же время нежные... О, ей хорошо знакома сила этих рук!
Она помнит сладость его прикосновений, помнит даже, каковы на вкус его пальцы, увлажненные ее интимными соками.