Я снова лежала, распластавшись на спине. Было невыносимо жарко. В помещении стоял запах горячей резины. Я варилась заживо в собственном поту.
– Отстой, – раздался сердитый голос. – Ни черта не видно…
Хрустнув суставами, мужчина выпрямился и отошел, наступив мне прямо на ногу.
Я изо всех сил пыталась не отключиться снова. Я должна была понять, где нахожусь, до того, как забытье снова одержит верх и утянет меня во тьму.
Вокруг царила кромешная тьма. Единственным источником света служил небольшой фонарик, прикрепленный к шлему того мужчины. Все та же черная униформа, бледное лицо выплывает из мрака точно призрак. Очертания его фигуры, выхваченные тусклым освещением, казались воплощением кошмарного сна, который перешел в явь. Перед глазами все расплывалось, и я не могла понять, действительно ли он вешает рядом со мной пакет с желтой жидкостью или это галлюцинация.
Оказалось, не галлюцинация.
Фонарь на шлеме замигал. Мужчина стукнул по нему кулаком, на мгновение осветив Романа, безвольно лежавшего неподалеку. Человек пнул его сапогом, перекатив на спину, а потом на правый бок – ко мне спиной. Роман дышал неглубоко и часто и не пошевелился, даже когда мужчина опустился на колени рядом с ним, вытаскивая новый пакет… или…
Я никак не могла вспомнить слово.
Руки Романа были связаны за спиной с помощью черной стяжки. Скорее всего, и ноги тоже. Мои собственные лодыжки крепко вжимались друг в друга, и я чувствовала, как что-то твердое впивается в кожу.
Мужчина поднялся, луч фонаря сместился, и я увидела, как жидкость из пакета стекает по тонкой трубке в руку Романа. Игла в его предплечье была закреплена тугой повязкой из скотча.
Но… я прищурилась в ожидании, когда черные пятна исчезнут перед глазами. Капельницы Романа и Приянки подвесили к прикрепленным к потолку ремням – такие ремни используют для крепления грузов.
Теперь я почувствовала боль – в том же месте. Я ощутила нарастающее, постоянное давление там, где игла пронзала тонкую кожу. Моя капельница была закреплена на металлической стойке. Первые несколько капель такой же желтой жидкости уже потекли к моей руке.
Картинка передо мной окрасилась разноцветными разводами, я сжалась от ужаса, организм отчаянно сопротивлялся действию неизвестного вещества. Руки были тяжелыми, словно их заполнили горячим песком.
Я не могла пошевелиться. На запястьях оказались не стяжки, а настоящие, покрытые резиной наручники. Пот катился по лбу, по горлу, по груди.
Проникая в тело, наркотик оставлял во рту вкус тухлятины. Я теряла концентрацию. Мужчина все еще возился, склонившись над Романом. Но когда он наконец оказался ко мне спиной, я вцепилась зубами в трубку своей капельницы и что есть сил дернула.
Длинная игла наполовину вышла из вены, а край повязки, зашуршав, отклеился от кожи.
Я застыла, согнув пальцы, точно когти. Наблюдала за мужчиной. Ждала.
Он не обернулся, только пару раз чихнул, не закрывая рта и вытирая пот и сопли рукавом своей черной рубашки. Когда я снова сжала в зубах пластиковую трубку, мои уши заполнил шум помех. Я не отводила от мужчины взгляд, хотя мое сердце предупреждающе заколотилось.
Лента соскользнула настолько, чтобы игла вышла. Теперь содержимое капельницы растекалось по моему запястью и тыльной стороне ладони, капало на резиновую подстилку, на которой я лежала.
Мужчина выпрямился и вытащил из кармана сотовый. Набрал сообщение. Экран бросал слабый голубой отсвет на его лицо. И этого оказалось достаточно, чтобы мои подозрения подтвердились.
Это была какая-то фура. Каждый сантиметр – внутренняя поверхность двери, стены, пол – был покрыт смолистым черным ковром из шин, нарезанных на куски и сплавленных друг с другом.
Голова заработала лучше – фрагменты картины постепенно соединялись в единое целое. Я посмотрела на подставку для капельницы, нависавшую надо мной, отметив, что две другие подвешены кое-как.
Мы оба были правы: им была нужна только я.
Роман тоже был Желтым, не так ли? Я видела его значок, и похитители наверняка тоже видели. Однако настоящие прорезиненные наручники были только на мне. Приянка была Зеленой – а их-то опасными вообще не считали, но ее руки были связаны спереди, а ноги скреплены стяжками. Если им была нужна только я, почему они попросту не убили других – свидетелей?
Один из возможных ответов – воздействовать количеством. Что лучше, чем один заложник? Три заложника. Есть с кем расправиться, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений и доказать, что смогут поступить так же со мной.