– Эти люди – кем бы они ни были, – Приянка ткнула пальцем в телеэкран, – точно знали, что делают. Тебе нужна наша помощь.
Скосившись в ту же сторону, я перенаправила электрический заряд, замкнув контакты. И кровавые кадры с громким хлопком исчезли, а экран потемнел.
– Ну да, хорошо, это было впечатляюще, и ты уничтожила отличный телевизор, который мы могли бы продать, чтобы купить бензин. Но ты это ты, – вздохнула Приянка. – Но только возразить тебе нечего – вот в чем проблема.
На самом деле проблема заключалась в том, что Приянка считала, будто я должна по любому поводу вступать с ней в спор.
– Со мной все будет в порядке, – возразила я. – Вы можете спокойно убраться отсюда.
Роман нахмурился. Протянув руку, он словно хотел коснуться моего плеча, но потом опустил ее.
– Подумай еще раз. Просто с точки зрения здравого смысла. Да, ты нас почти не знаешь и, возможно, нам не доверяешь. И это нормально…
– Это не нормально, – вмешалась Приянка. – Мы крутые, и мы ни разу не пытались тебя убить. Чего еще тебе от нас надо?
«Правды», – сердито подумала я. Сколько можно играть в эти игры.
– …но я знаю, что ты тоже это понимаешь. Мы с При сбежали вместе с тобой. Логично предположить, что мы будем держаться вместе, по крайней мере сначала, потому что так безопаснее.
«Мне от них не избавиться, – подумала я, борясь с тошнотой и головокружением, которые пришли вместе с осознанием этого факта. – Разве что придется их вырубить, и тогда я сбегу». Они хотели помочь мне, но только потому, что им что-то было нужно от меня. Какова бы ни была их конечная цель, им удалось накинуть на меня удавку. Каждый раз, когда я пыталась улизнуть, она только затягивалась.
– Тогда гораздо больше смысла в том, чтобы расстаться, – возразила я. – Сбить ищеек со следа и заставить их самих разделиться.
– В чем-то ты права, – кивнул Роман. – Но, оставаясь вместе, мы получаем определенные преимущества, по крайней мере, пока не разберемся, что на самом деле произошло. Еще две пары глаз, чтобы быть начеку. Еще две пары рук, чтобы находить еду.
– Еще два рта, которые нужно накормить, – продолжила я. – Еще две возможности быть замеченными.
– Можно подумать, ты что-то понимаешь в такой жизни. – Приянка закатила глаза. – Читала об этом в этих ваших специальных отчетах? Или какой-нибудь ребенок выходил на сцену во время одного из твоих расчудесных выступлений, чтобы рассказать свою печальную историю? И ты пустила пару крокодиловых слез перед камерами, чтобы выглядеть убедительнее?
Мышцы моего тела напряглись так, что стало больно.
– Мне нафиг не нужно, чтобы кто-то мне об этом рассказывал, – смогла выдавить я. – Я сама знаю, каково это…
– Я и не знала, что у правительственных роботов могут быть запрограммированы чувства, – перебила она.
Я резко втянула воздух: яростный, неудержимый гнев клокотал в центре моей груди. Этот огонь питал сам себя. Он рос во мне, пока я наконец не ощутила, что если выдохну его сейчас, то сожгу эту комнату в мотеле быстрее, чем любой Красный.
– При. -Голос Романа прозвучал тихо, но в нем слышалась угроза. – Хватит.
Уголок ее рта, насмешливо приподнятый, опустился, и Приянка отвела взгляд.
Я отвернулась, позволив гневу и боли превратиться в пар и выйти наружу.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.
Приянка тоже сделала глубокий вдох, откинула назад свои длинные волосы и с видимым усилием произнесла:
– Прости. Ты права.
Роман смотрел то на нее, то на меня.
– Нам нужно покончить с этим и двигаться дальше. Предпочтительно в следующие тридцать секунд.
Я застыла, перебирая в голове все аргументы «за» и «против». Вот только они были правы. Если за вами охотятся, лучше оставаться под защитой группы – чтобы было кому следить за обстановкой, а не пытаться действовать в одиночку. Я научилась этому на собственном печальном опыте.
Но еще я научилась тому, что иногда реальная опасность исходит от твоих попутчиков, а не от того, что снаружи.
«Я не могу отвести их туда, – подумала я. – Не могу рисковать».
Если я продолжу спорить, они поймут, что я насторожилась, и сделают все, что в их силах, чтобы не дать мне ускользнуть. У Приянки хранились свидетельства моей невиновности, и она это знала. И пока я их не заполучу, мне придется оставаться с ними – или рискнуть: мои слова против видеозаписей и свидетельских показаний.