Карета останавливается, и Грейс, спустившись из нее, торопливо направляется в поместье. Вместо того, чтобы за ней последовать, я захлопываю дверцу экипажа и оборачиваюсь к Альтамии.
– Ты всегда знала, кем была Грейс, – обвиняю я девушку, но та ничего не отвечает. – Даже не взглянешь на меня? – Но она сидит, не сводя глаз с колен. – Она слепила мистера Раша из плоти другого мужчины, словно из глины. Мистер Раш убьет твоего дядю, а Грейс обретет свободу. Но она слишком много натворила, чтобы этого результата оказалось для нее достаточно. Ты мне врала, – настаиваю я, но она все еще на меня не смотрит. – Ты была там, когда Клементс умер. – Вздохнув, она все равно отказывается поднять голову. – Так и не посмотришь на меня? Или между нами зависло слишком много мертвецов, чтобы наши взгляды смогли по-настоящему встретиться? – Я откидываюсь на спинку сиденья. – Ты приворожила меня узелками.
– Очередное обвинение? – спрашивает Альтамия. Лицо ее приобретает настороженное выражение.
– Нет. – Что бы между нами ни было, мне не хочется этого терять.
– Та Грейс, которую я знала раньше, никогда этого не сделала бы. Она изменилась, но и я тоже. Когда Клементс на меня напал, то мне и правда захотелось стать всем, в чем он меня обвинил. Я хотела убить его, чтобы отомстить за гибель Агнес. Меня охватила затаенная ярость, и я все еще не могу вздохнуть полной грудью. До сих пор не могу. – Залившись гневным румянцем, она напряженно покидает экипаж.
Уилл ожидает меня в моей комнате. Он сидит у зеркала, и у меня возникает ощущение, что это я вторгся в его пространство, а не он – в мое, когда наши взгляды встречаются в отражении. Бросив перо, Персиваль поворачивается ко мне лицом:
– Я как раз собирался кое-что дописать. – Он протягивает мне нераспечатанное письмо от отца.
Сорвав печать, я вижу букву «С», жирно обведенную чернилами, в верхнем углу бланка, а под ней – несколько строк.
Дорогой Николас,
пишу, чтобы предупредить тебя о некоторых изменениях, которые ты застанешь, когда вернешься.
Состояние здоровья твоей мачехи ухудшилось, и я отправил ее поправляться за город. Не знаю, как долго она там пробудет, но ожидаю твоего скорейшего возвращения.
Я рву письмо на кусочки.
– Угроза. Вероятно, Софи рассказала ему о своих подозрениях. Она всегда тайно меня ненавидела. – Лицо Уилла мрачнеет. – Хоть ее обычно и сдерживало присутствие Фрэнсиса, теперь, когда его нет в живых, у нее совсем ничего не осталось. Ей приходится за него держаться. В ином случае, она рискует потерять саму себя.
– Это не оправдание, – возражает Персиваль.
Я пожимаю плечами.
– Сомневаюсь, что отец ей верит, впрочем, он наверняка воспользуется ею, как очередной ниточкой, с помощью которой можно меня связать. Я ошибался по поводу Грейс, – добавляю я, прежде чем он успевает перебить меня, рассказав все, что мне уже сообщила Бесс. – Ее невозможно ни в чем убедить, и одно лишь ее слово способно остановить мистера Раша. Ее цель – лорд Кэрью, и ей все равно, что для этого, возможно, придется перевешать весь город. Я найду ее узел и попытаюсь ослабить ее власть над Рашем.
– Их с Рашем связь крепка, и если ты попытаешься ее разорвать, то это может убить их обоих.
– Значит, убьет, – огрызаюсь я.
– Ты ведь не убийца, – говорит Уилл. – Если бы ты им стал, то потерял бы расположение миссис Хейл.
Только если она сама таковой не является.
– Вы меня недооцениваете. Ненависть – мое единственное топливо.
– И здесь ты оказался благодаря ненависти? – возражает он. – И остаешься тут из-за ненависти? Какое бы заклятие ни наложила Грейс, кровью его не снять. Оно уже вышло за пределы их с Рашем отношений. Всех, кого он арестовал, повесят после следующего заседания суда присяжных, и даже если он покинет город, найдется множество людей, готовых занять его место.
– Так что же, нам остается лишь смириться и покорно исполнять роли, которые придумала для нас Грейс? Есть люди, достойные спасения. Вы ведь распорядитель празднеств!
– Меня подозревают в убийстве, и я не обладаю достаточным влиянием, чтобы что-то изменить. Возможно, именно этого Раш и хотел. Он может стоять за смертью Клементса. Я не собираюсь уезжать, – говорит Уилл, когда я начинаю складывать вещи в сумку.