Издав сдавленное бормотание, он подается назад под моим пристальным взглядом, но Альтамия мягко отводит меня в сторону.
– С самого начала стало понятно, что это будет непросто, – начинает Альтамия, как только мы выходим из дома Ингремов. Достав из моей сумки памфлеты, она начинает раздавать их прохожим.
– Раш и ему подобные напоминают монументы. Нам понадобятся молотки, чтобы их снести, – сетую я, когда горожане игнорируют протянутые к ним руки или выбрасывают брошюры, лишь пробежав по ним глазами.
– Мы – не Уильям Даусинг, – возражает Альтамия, имея в виду пуританского солдата, которому Парламент поручил разрушать все, что имеет хоть какое-то отношение к католичеству. – В твоих словах достаточно магической силы, чтобы склонить людей на нашу сторону.
– Я уже истратил всю свою магическую силу. – Я продолжаю раздавать памфлеты. Взгляд Альтамии меня обнадеживает, но мне становится интересно, надолго ли ее хватит.
Монумент невозможно разрушить одними словами. Я попробовал сделать так, как хотелось Альтамии, но скоро мы должны будем попробовать поступить и по-моему.
– Я отправила одну из копий мистеру Броуду. Возможно, он захочет ее напечатать, – сообщает девушка.
– Не захочет, – не соглашаюсь я, пока горожане обходят нас стороной.
– Захочет. Из этой сенсации можно извлечь выгоду, – возражает она, указывая на иллюстрацию, которую добавила к памфлету. Мои губы кривятся, когда я вижу Раша, изображенного с тростью в руке и парой рогов на голове.
– Нам пора. – Альтамия бросает полный тревоги взгляд на наблюдателей Раша, оставшихся в городе. Они следили за нами с самого нашего приезда. Влиятельность Раша напоминает паутину, и куда бы мы ни свернули, мы каждый раз рискуем в нее попасться.
Один из мужчин плюет нам под ноги, и Альтамия удерживает меня, чтобы я на него не накинулся. Мистер Дьюхерст. Мисс Сара Дэвис пела о нем из могилы прошлой ночью. Неоперившийся юноша, забывший об обещаниях, которые ей давал, как только у нее в животе зашевелилось дитя.
Он дарил мне маргаритки, лепестки которых заставляли меня верить в его постоянство, пока их место наконец не занял букет из полыни и ее горечь и сладость не потекли у меня между ног. Нежеланная, бесформенная масса. Его позор, который должна нести я.
Шурша шелковой юбкой, Альтамия ведет меня к аптекарю. Единственный посетитель бросает на нас взгляд, полный презрения, и, к разочарованию мистера Элвика, поспешно покидает аптеку. Мистер Элвик, тот самый человек, что поделился с Рашем информацией о людях, зависящих от приходской помощи, наблюдает за нами из-за прилавка.
– Мисс Альтамия Хейл, – представляется девушка, делая шаг вперед. На ней – одно из платьев Грейс с украшенным драгоценными камнями лифом.
Бегло осмотрев Альтамию, мужчина вдруг бросается ей соболезновать.
– Сочувствую по поводу вашего дяди. – Он протягивает ей бутылочку миндального молока, смешанного с ячменем, фиалками и розовой водой. – Это от меланхолии.
Понюхав напиток, она возвращает его обратно.
– Обычно этот отвар прописывают от бессонницы. Мой покойный дядя всегда говорил, что лучшее средство от меланхолии – веселая компания.
Аптекарь удивленно вздрагивает.
– Вы обвинили Джейн Фоули в колдовстве, – пристально смотрю на него я.
Он кивает.
– Одна моя пациентка, мисс Локтон, умерла из-за ее проклятия. Я ни в чем не виноват.
– Изнуряющая болезнь, – догадываюсь я, пока он нервно ерзает. – Ее семья и не думала, что речь о проклятии, пока вы не заявили об этом во время городского собрания.
Ряды ярких медицинских пузырьков придают цвету его кожи зеленоватый оттенок.
– Это – ложь, – изрекает Альтамия, вдыхая запах джина, витающий в окружающем нас воздухе, словно аромат духов.
– Ложь, – повторяю я в ответ на его пустые угрозы. О них мне пела его покойная жена.
Я была легкомысленной, словно бабочка, пока не угодила в его сети. Добровольно оказавшись в этой ловушке, я обрела равновесие в его стабильности, пока одна привычка его не изменила. Тогда я обрела равновесие в этом хаосе. Положив свою ладонь поверх его, я уравновешивала чаши весов.
– Вы по неосторожности убили ребенка, который был не старше вашего собственного.
Мужчина уже готов к схватке.
– Уходите, – приказывает он.
– Нет, пока вы не пообещаете мне, что отзовете свое обвинение против Джейн Фоули.
– Раш в курсе, что вы здесь? – Наше молчание придает аптекарю храбрости, и он перегибается через стойку. – Ваш господин – убийца, и многие разозлились из-за того, что вас не арестовали вместе с ним. – Затем он оборачивается к Альтамии. – Ваш дядя – ведьмак. Ходят слухи, что эта беда – у вас в крови.