– Роялист, – с презрением шепчет Райф. Он заметил, как я оценивающе изучаю оленя – королевский знак, вышитый на груди серого бархатного дублета лорда Гилберта. – И это несмотря на то, что его мать, леди Тевершем, сохраняет верность Парламенту. Завещание ее покойного супруга оставляет за ней право распоряжаться семейными деньгами до тех пор, пока лорд Гилберт не достигнет совершеннолетия. У него нет денег, чтобы поднять бунт или подкупить свидетелей, дабы те отказались от обвинений в адрес его жены.
Леди Тевершем и глава присяжных обмениваются оценивающими взглядами.
– Мистер Эдмундс, ее мажордом, – объясняет мне Райф.
Лорд Гилберт, заметивший их взаимодействие, и сам бросает на мужчину взгляд.
– А справедливо ли, что слуга судит свою госпожу? – спрашиваю я.
Райф фыркает.
– Госпожу, что была ниже его по статусу до того, как вышла замуж? Впрочем, ему следовало бы попросить у нее прощения. Даже если леди Кэтрин оправдают, лорд Гилберт никогда не забудет, как тот выполнял прихоти его матери. В конце концов, он же господин.
– В таком случае надежда есть, – бормочу я в ответ, стараясь не демонстрировать раздражения, которое у меня вызвало то, с каким самодовольством он пожал плечами.
Под нетерпеливый шепот присутствующих лорд Гилберт поправляет белые перламутровые пуговицы на желтых охотничьих перчатках.
– Он охотится каждое утро, – рассказывает мне Райф, – и даже вероятность, что он скоро потеряет жену, не заставит его отказаться от этого занятия.
Глаза лорда Гилберта вспыхивают, когда он замечает, что мы за ним наблюдаем. Он морщит лоб, когда я отказываюсь отвести взгляд.
Райф переключает мое внимание на себя:
– Думаете, судья приговорит ее к повешению?
В его вопросе нет любопытства. Суд над леди Кэтрин – пьеса, финал которой мы все знаем. Интерес публики будет зависеть лишь от того, насколько хорошо будут сыграны роли. Я встаю, представив себе петлю на ее шее.
– Прошу прощения, – бормочу я, не до конца уверенный, извиняюсь ли перед Альтамией, которая сверлит меня глазами, или перед сидящими напротив меня судьями, мимо которых я робко протискиваюсь. Закрыв за собой дверь, я поворачиваюсь к винтовой лестнице, ведущей на крышу башни. С каждым сделанным мною шагом запах зала суда рассеивается в воздухе. Стоя на крыше, я смотрю на каменную крепость Йоркского замка, словно восседающую на покрытом серебристыми крапинками холме, и город, который расстилается у ее ног, как гобелен. Плоские камни, мост через ров, дворы, обнесенные заборами, и окружающие здания гнутся, словно молодые ветви деревьев, под давлением четких пропорций Йоркского собора. Воды реки Уз покрыты рябью от ветра, а безмятежный пейзаж за городскими стенами не теряет своей красоты даже зимой.
Уилл бродит возле ограждения крыши, доходящего ему до пояса. Он темным пятном выделяется на городском пейзаже.
– Ты разволновался, – замечает он, пока я дрожу.
– Я прочитал судебные бумаги, – начинаю я, но запинаюсь. Я рискую перечеркнуть все, что сделал Стивенс за все эти годы, чтобы меня обезопасить. Мне нельзя все ставить на кон ради женщины, с которой я даже не знаком. Женщины, которая может быть как виновна, так и невиновна. Лорд Тевершем не назвал своего убийцу. Я закрываю глаза и представляю себе лицо Альтамии. – Ходят слухи, что лорд Гилберт был недоволен влиятельностью своего отца. Настолько, чтобы подстроить его гибель.
– Серьезное обвинение, – кивает Уилл.
– Но я его вполне понимаю. – Я без всякого стыда смотрю на судью. Мне всегда было интересно, какой была бы моя жизнь, если бы в ней не стало отца. – Улик против леди Кэтрин не так много, но судьи мало что сделали, чтобы удостовериться, было ли именно колдовство причиной смерти ее свекра, или найти других возможных подозреваемых.
Он искоса бросает на меня утомленный взгляд.
– Слухи о лорде Гилберте? Он не сидит на скамье подсудимых, а я не могу полагаться на сплетни. Если у леди есть какие-то подозрения, она ни в коем случае не должна молчать.
– Наверное, она и не думала, что ее могут приговорить к смертной казни. – Я сдерживаю гнев. – Леди Кэтрин тоже может быть виновна. Но если это так, лорд Тевершем упокоился бы с миром?