– Если бы все было так просто, – вздыхает Уилл.
– Мы занимались одним и тем же, вот только вам давали самые лучшие дела, потому что на вас было приятнее смотреть, – хмыкает Клементс.
Уилл готов ответить, но негодование Клементса уже взяло над ним верх. В охоте на ведьм существует иерархия, во главе которой стоят вторые сыновья мелких дворян.
– Благодаря связям именно вас, а не меня, пригласили наблюдать за процессом над ведьмами в Бамберге, – жалуется он.
После запрета практики в Англии многие охотники на ведьм стали искать работу на континенте. Бамбергские суды над ведьмами стали вершиной их карьеры. Тринадцать лет спустя массовому сожжению почти тысячи женщин, подозреваемых в колдовстве, все еще нет равных.
Уилл перетасовывает кубики для следующего хода.
– Я едва ли в нем участвовал.
Словно обожженный его словами, я залпом выпиваю остатки своего напитка.
– Вы сделали гораздо больше, – бросает Клементс, а затем оборачивается к нам. – Он и немногие избранные превратили преследование ведьм в своего рода охоту на сокровища. У твоего господина был талант находить узелковых ведьм. Он заставлял их наблюдать с костра, как развязывают их нити. Заклинания отнимают у них силы, особенно, когда узелок распутывается, – объясняет он присутствующим мужчинам.
А потом вы их сжигали. Я сжимаю бокал, чтобы сдержать дрожь в пальцах. Ходили слухи, что узелковые ведьмы прятали свои нити, и я представляю, как Уилл распутывает узелок Фрэнсиса, словно сдирая кожу.
– Нам больше никогда не доведется увидеть ничего подобного, – задумчиво произносит Клементс. – Теперь от них не осталось ничего, кроме молвы.
Но он все равно продолжает за ними гоняться. Охота на ведьм для них – игра. Игра, в которую они играют, потому что никогда не считали своих жертв за людей.
– Наступает новая эпоха, – заявляет Уилл, и мужчины поднимают тост за эту неловкую попытку их подбодрить.
– Позвольте и своему ученику сыграть, – говорит Клементс Уиллу. – Если он победит, то мы позволим ему в одиночку расследовать дело одной из ведьм.
Согласившись, Уилл бросает кости в мою сторону. Я стараюсь не встречаться с ним взглядами.
– Вы тоже прокляты, – отмечает Раш, когда я выигрываю Энн Грир, а затем вручает мне ее портрет.
Клементс отбирает у меня кубики.
– Я уравняю шансы, чтобы мистер Раш не обвинял в этом лишь тебя и твоего господина.
Все снова разражаются хохотом, и игра продолжается. Я вновь пускаюсь в воспоминания о смерти Фрэнсиса. Отвлекая меня от диалога мужчин, его посмертный хрип начинает так винить меня, что моя душа рвется на части.
– Я ненадолго. – Я поднимаюсь на ватных ногах. Они отмахиваются от меня, слишком поглощенные игрой, чтобы обратить внимание на мое состояние.
Выйдя на улицу, я прислоняюсь к стене, и меня чуть не выворачивает наизнанку. Я кладу голову между коленей, а открыв глаза, понимаю, что на меня кто-то смотрит. Обернувшись, я вижу молодую девушку, одетую в лохмотья. Она явно нищенка, но держится так гордо, что я не позволяю себе потянуться за монетой.
– Я где-то вас видел. – Я вспоминаю взгляд, изображенный Рашем на бумаге. Эти же глаза следили за мной через окно церкви. – Вы – девушка, что смотрит в окна.
– Бесс Хит, – называет себя она, и ее реверанс скрывает тень.
Хохот мужчин пронзает ночную тишину, и я вздрагиваю от резких звуков.
– Вам не следует здесь находиться, – предостерегаю я ее.
Она бросает взгляд в кабинет через окно, расположенное на углу дома.
– Я кое-что потеряла, – говорит она мне. – Думала, что если взгляну поближе, то мне удастся вернуть эту вещь. – Утонченная речь девушки контрастирует с ее одеждой.
Я оттаскиваю ее назад.
– Вам лучше смириться со своей потерей. Если эти мужчины вас здесь увидят, то обвинят в колдовстве. Вы в опасности.
Она усмехается, но я настаиваю на своем, перечисляя имена местных жителей, которые выступили против нее. Когда я упоминаю семью Келлер, девушка вздрагивает, словно я ее ударил. Тем не менее она никуда не убегает, и если бы не ее задумчивый взгляд, я бы решил, что она просто медлительна. Нет, эта девушка абсолютно безрассудна, понимаю я, когда она продолжает говорить:
– Мне нужно было посмотреть, тот ли это человек. – Она словно бы оправдывается.
– Несмотря на свою репутацию, судья Персиваль справедлив.
Она хмурится.
– Нет, я не о нем. Я имела в виду того мужчину, который называет себя Генералом-ведьмоловом. Впрочем, вы правы. Мне опасно тут находиться.
– Вы знаете мистера Раша? – начинаю я, но звук открывающейся двери заставляет ее убежать.