Хотя он говорит все это и не из добрых побуждений, миссис Грир, изумленно глядя на Уилла, верит ему. Ее грудь начинают разрывать рыдания, когда тот, с нежностью на нее глядя, подтверждает его слова. Положив руку Клементсу на плечо, Раш с неохотой делает шаг назад.
– Мы здесь не для этого, – говорит он, отвергая ребенка, лежащего у его ног.
– А вообще, как трагично. Когда ведьма заключает сделку с дьяволом, он отнимает у нее самое дорогое.
– Я не ведьма, – протестует миссис Грир, но в ее отказе уже нет былого пыла.
– Подумайте о своей племяннице! – угрожает Раш. – Вы с ней одной крови, и ее видели в компании вас и вашего фамильяра. Вы обе будете прокляты, пока не скажете правды. Когда вы встретились с дьяволом?
Миссис Грир закрывает глаза. Последние полтора дня ей не давали шанса уснуть. Эти мытарства отняли у нее все, но я бы потерял Альтамию и себя самого, если бы сейчас поддержал ее. Впрочем, когда она расправляет плечи, чтобы пойти навстречу Рашу, я все равно теряю самообладание.
– Я встретила дьявола, когда была юной девушкой.
Уилл беспристрастен, а Раш, услышав это признание, наклоняет голову, в то время как Клементс и наблюдатели издают тихий вздох.
– Как произошла ваша первая встреча? – требовательно смотрит на нее Раш.
Она смотрит вниз, на своего ребенка.
– Я впервые встретила его в лесу. Он выглядел, как прекрасный юноша, если не считать его раздвоенных копыт. Он пообещал мне красоту и богатство, если я откажусь от крещения и запишу свое имя в его книге. Я не сумела ничего написать, поэтому он заставил меня оставить отпечаток и украл мою душу, поцеловав меня. А еще подарил мне фамильяра. Сову по кличке Снежок.
– Что он забрал у вас в обмен на эти дары? – продолжает Раш.
– Моего ребенка. Все, что у меня было, – признается она.
– Что вы поручаете делать вашему фамильяру?
– Мой фамильяр помог мне сделать глиняную куколку. Я придала ей форму моей покойной хозяйки и втыкала в нее иголки, пока она не захворала и не умерла. Потом я вышла замуж за ее супруга, а через пять лет сделала и его куколку, которую держала над огнем. Он скончался в муках.
– А что вы скажете про ребенка Ингремов?
Помрачнев, она съеживается.
– Я послала Снежка, чтобы он украл его душу. Его отец стал моим первым мужчиной, а потом отверг меня ради своей теперешней жены.
– Вы умеете летать? – спрашивает один из мужчин.
Она колеблется, пока Раш не повторяет вопрос.
– Да, я летаю по ночам, – кивает она.
Наблюдатели невольно наклоняются к ней.
– На что это похоже?
– Я ощущаю себя словно птица. Души людей, которых я убила, собираются вокруг меня в подобие крыльев.
– Вам еще есть в чем признаться? – спрашивает Раш.
– Нет, это все, в чем я виновна.
Клементс делает шаг вперед.
– А что насчет остальных? Вашего ковена?
Раш достает из рюкзака портреты других обвиняемых в колдовстве.
– Вы знаете этих людей?
– Знаю. – Из-за явной поддержки Раша у нее на лице появляется нетерпеливое выражение. – Они из моего ковена. Во время черных шабашей мы сбиваемся в кучу, пока не становимся единым целым. Это Джейн Фоули, Бесс Хит, ее отец Элай Хит, мистер Нельсон и его супруга Маргарет Нельсон.
Раш в знак благодарности склоняет голову, а затем смотрит на меня, чтобы убедиться, что я подробно записал признания миссис Грир.
– Постойте, – кричит она, – есть еще кое-кто!
– Кто? – спрашивает Клементс.
– Томасина Эди, – добавляет миссис Грир.
Наблюдатели усмехаются, но лицо Раша остается невозмутимым.
– Горничная Ингремов.
По его молчаливому приказу мужчины отвязывают миссис Грир от стула.
– Отвезите ее в Ланкастерский замок, – приказывает им Раш.
– Прошу вас! – умоляет женщина. Связанные руки не дают ей вытереть слезы с лица. – Могу ли я в последний раз подержать своего сына?
К моему удивлению, Раш идет ей навстречу. Крики ребенка утихли. Я больше его не слышу.
– Я не взглянула на него, когда он родился. Боялась запечатлеть его в памяти, – признается миссис Грир, потянувшись к пеленкам, чтобы их развернуть.
– Это причинит вам больше вреда, чем пользы, – мягко предостерегает ее Раш, после чего теряет интерес к миссис Грир и ее мольбам, выхватывая у меня из рук стенограмму.
– Хочу сделать копию, – объясняет он, когда я пытаюсь ему возразить. – Я вычеркну заявления ведьмы о мистере Ингреме и Томасине. Это клевета.
– Согласен, – к явному неудовольствию Клементса отвечает Уилл.
«Неужели он делает это из добрых побуждений?» – задумываюсь я, наблюдая, как на лице Раша на мгновение возникает выражение облегчения.