Он замолкает, когда я тянусь за иглой. Мои руки зависают над щипцами, но от этого выбора меня удерживает воспоминание о песнях Фрэнсиса и Агнес. Все это что-то сулит, говорю я себе, когда ко мне подходит Уилл. Это сулит мой побег. Внезапно он выхватывает орудие прямо у меня из-под носа и протягивает его Рашу. Голоса мертвецов становятся все громче, и мои мысли начинают путаться. Уилл садится, а Раш начинает издеваться над Бесс, водя тисками у нее перед носом. Девушка бледнеет, но не кричит, даже когда Раш, передав инструмент Клементсу, вытягивает ее руку, словно веревку. Клементс водит винтом вдоль пальцев Бесс, прижимаясь к ней лицом. От воспоминания о песне Агнес у меня дрожат колени, и я сглатываю металлический привкус ужаса, который она запомнила.
– Держите ее ровно, – приказывает Раш, окидывая нас взглядом так, словно мы – часть сцены, которую он создал в своем воображении. Губы его растягиваются в похотливой улыбке.
Ему все это слишком нравится, он ни за что не остановится. Наблюдатели да и город в целом все для него упростили. И я тоже: тем, что подкидывал дров в огонь каждый раз, как отвечал на его оскорбления смехом, а не презрением. Глядя на меня, Уилл предостерегающе кивает. Мы цеплялись за мечту, которая при приближении к ней рассыпается в прах. Даже если бы мы заставили Раша уехать, то он продолжил бы свою работу и в других городах. Я же закончу здесь.
Клементс с улыбкой уже готов сжать тиски, но я сбиваю его с ног резким толчком.
– Девчонка, – хрипит он, едва поднявшись.
Альтамия. Я рискую все испортить, но не могу позволить еще одной женщине петь о Клементсе.
Я еще не успеваю ничего ответить, как он вдруг на меня набрасывается. Уилл вклинивается между нами, но удары Клементса отбрасывают его назад. Бесс и все остальные наблюдают за нашей потасовкой, и по тому, как они отпрянули назад, видно, насколько она их шокировала.
– Ее зовут Альтамия! – кричу я, когда Клементс устает со мной драться. – А Агнес Райт – это имя той юной девушки, на которую вы напали со спины, а потом утопили.
Он широко раскрывает глаза от удивления. Его задело не обвинение, а сам факт того, что все может ускользнуть у него из рук. Клементс был слишком увлечен, планируя свое будущее, чтобы подозревать, что моя к нему лояльность совсем не была искренней.
– Я не убийца! – протестует он.
Песня Агнес раздается в моей голове навязчивым плачем:
Я онемела. Меня баловали, но лишь один-единственный человек меня ценил. Крошечное, неприметное существо со ртом, онемевшим от привкуса железа.
– Лжец, – фыркаю я.
Он замолкает, скривив губы.
– Я ни о чем не жалею, кроме одной вещи. Эта служанка… Все это прошло как-то недостаточно торжественно. Слишком быстро, чтобы я успел получить удовольствие.
Я чуть не задыхаюсь от прилившей ко рту желчи. Клементс шмыгает носом, заметив мою реакцию.
– Рожденный в вайде, – насмехается он. – У тебя есть деньги и власть, и все равно ты думаешь, что с тобой несправедливо обошлись, потому что ты бастард.
– Вы ничего обо мне не знаете!
Он смотрит на аккуратные стежки моего черного бархатного дублета и жемчужные пуговки.
– Знаю достаточно, чтобы понять, что тебе никогда не приходилось испытывать унижения. В отличие от твоего господина.
Уилл бледнеет.
– Мы исчерпали все законные методы, – говорю я Рашу. – На ней не нашли ведьминой метки. Вы отпустите Бесс Хит на свободу.
Раш внимательно наблюдает за разыгрывающейся перед ним сценой, после чего, наклонив голову, щелкает пальцами, делая знак своим людям.
– Передаю судьбу девушки в ваши руки, – уступает он и уходит в свой кабинет. Однако его молчаливое согласие меня не успокаивает. Он замышляет нечто выгодное для себя.
Развязав Бесс, я помогаю ей подняться на ноги. Она берет у меня носовой платок и прикладывает его к губам.
– Нам пора уходить, – говорю я Уиллу, пока Клементс безразлично стоит рядом. Мне совсем не хочется, чтобы он оставался тут, извергая потоки лжи в уши Раша, однако мы не можем тут больше находиться, выясняя отношения, пока от его обвинений нас не отделяет ничего, кроме стены.
– Героем себя считаешь? – спрашивает Клементс, выходя за нами на улицу, пока я помогаю Бесс забраться на свою лошадь и сажусь рядом.
– Я так не думаю, – парирует Бесс, и я пускаю лошадь рысью.
Словно запутавшись в сетях Клементса, Уилл медлит, и я возвращаюсь к нему верхом.
– Ричард Найт, – говорит Клементс. Белки его глаз словно светятся в темноте. – Мы с моим господином пытали его несколько суток, а он ни слова не сказал против тебя.