Заверив заботливого профессора, что моей выносливости позавидует любой верблюд из тех, кто неутомимо пересекает пустыню Сахару, я села за руль.
По дороге мне не удалось отправить Сене сообщение о том, куда я поехала, на шоссе не было мобильной связи.
Минут через сорок дорогой джип профессора свернул на узкую проселочную колею и резво покатил вперед. Я же продвигалась с трудом, мой «Мини Купер» был не приспособлен для подобных приключений. Но в конце концов наша кавалькада выкатилась на простор. Слева виднелся покосившийся решетчатый забор, за ним одноэтажное здание, типичная усадебная постройка конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Джип замер, Аристов вылез и помахал рукой, я открыла дверцу.
– Приехали? Дальше пешком?
– Проселок, надеюсь, приведет нас прямо в Юрасово, – с некоторым сомнением произнес Михаил, – в прошлый раз я добрался по этому, с позволения сказать, шоссе до дома Наташи.
– Давно вы ее посещали? – поинтересовалась я.
– Точно не скажу, – задумчиво протянул мой спутник, – книга Игоря вышла… э… лет десять назад, тогда я сюда в последний раз приезжал. Время неостановимо. Увы. Вы утомились?
Я подумала, что профессор уже немолод, вероятно, он выбился из сил, хочет отдохнуть, но не желает признаваться, что ему требуется передышка, и кивнула.
– Давайте немного здесь постоим!
Михаил Петрович подошел к калитке и открыл ее.
– Оказывается, приют не работает.
– А вы не знали? – удивилась я.
Аристов покачал головой.
– Когда я приезжал сюда для беседы с директором, в интернате жили люди. С Натальей Ивановной мы обменялись телефонами, но не созванивались. Я заверил ее, что, если у нее возникнет желание подать на Игоря в суд, я ее поддержу, и уехал, на этом наше общение завершилось. Интересно, библиотеку они увезли?
– Вы говорили, что там было много редких изданий, – напомнила я, – значит, их забрали на хранение.
Аристов грустно улыбнулся.
– Хорошо, если так, но я по своему опыту знаю, что часто бывает иначе. Неудобно хвастаться, но я обладаю уникальным собранием разных изданий. Основа его заложена в советские годы. Студент Миша, книголюб и книгочей, по ночам лазил по домам, которые выселили под снос. Люди забирали в новые квартиры мебель, ковры, кухонную утварь. А книги, в особенности старые, написанные плохо понятным языком, часто бросали. Я теперь обладаю старинной Библией с рисунками Доре, Евангелием, которое выпустили в год рождения Пушкина. Когда вернусь домой, покажу вам свои сокровища. Вы очень торопитесь?
– Нет, – улыбнулась я, – давайте посмотрим на местную библиотеку.
– Как мило с вашей стороны пойти на поводу у моего мшелоимства, – обрадовался Аристов и пошел ко входу в особняк.
– Категорически не согласна, – в тон ему ответила я, – мшелоимством наши предки называли собирательство ненужных предметов, болезненное вещелюбие. А вы охотник за книгами. Это другое.
– Душенька! – восхитился профессор. – Вам знакомо заковыристое слово?
– У меня высшее филологическое образование, – похвасталась я, – и мне повезло с преподавателями. «Мшелоимство» попалось мне в каком-то тексте. Я не поняла, при чем тут ловля мышей, о чем и сообщила педагогу. Тот объяснил, что в данном случае речь идет не о грызунах.
Продолжая разговор, мы вошли в дом и очутились в полукруглом холле. Профессор толкнул одну из дверей.
– Нам сюда, книги хранились здесь. О! На полках-то много чего!
Мне стало грустно.
– К сожалению, вы оказались правы! Мебели нет, а издания на месте.
Профессор взял с полки один том.
– Да уж! Возьму кое-что. Душенька, у вас в доме есть дети? Маленькие?
– Дунечка, – ответила я, – но она пока не умеет читать.
– У камина стояли изумительные издания сказок, гляньте, – посоветовал Аристов, – только идите осторожно, вдруг половица сломается. Или запнетесь обо что, раньше здесь ковер лежал, наверное, сейчас он в чьей-то квартире красуется.
Я пошла в сторону камина, и вдруг пол исчез, я рухнула вниз, в кромешную тьму.
Глава десятая
Крепкий сон прервал чей-то вопль:
– Душенька, душенька!
Я открыла глаза, поняла, что в спальне нет света, на дворе ночь, вытянула руку, чтобы включить лампу на прикроватной тумбочке. Но вместо привычной деревянной поверхности пальцы нащупали… пустоту. Я изумилась, попыталась сесть и охнула.
– Душенька! – закричал сверху мужской голос. – Душенька, вы живы?
Я подняла голову, увидела ровный квадрат света и ответила: