Тляк
— Тёплой воды тебе, Тляк! — Пахч поднял в вежливом приветствии четыре верхних розовых щупальца. На четырёх нижних, тёмно-синих, он ходил. А само тело (или голова, тут уж как посмотреть) представляло собой короткий фиолетовый цилиндр с цепочкой из девяти чёрных глаз по окружности. В верхнем торце сжимались и разжимались отверстия для дыхания и приёма пищи, а ниже виднелись похожие, но для обратных процессов. Говорил он мог, судя по всему, при помощи любого из этих отверстий.
— И тебе проливного дождя, Пахч! — церемонно ответил карлюк.
— Каменный лоб не передумал?
Тляк сплюнул на землю, что означало «нет».
— А Похожему на врага не стало лучше?
Ещё один плевок.
Нужно заслужить, чтобы нахты захотели узнать и запомнить твоё имя. Остальных они различали по прозвищам. Сам Тляк только с пятого захода избавился от клички «Длинный нос» и к тому времени уже неплохо изучил обычаи нахтов. Разумеется, ни Куту, ни Луффу имя пока что не полагалось. Колдун получил своё прозвище за внешнее сходство с веркуверами, а сын старосты… да чего уж там, и так понятно.
— Ну что ж, будем ждать приезда архонта, — равнодушно пробулькал нахт и поковылял своей дорогой. — Спокойной кормёжки!
Тляк пробурчал что-то невнятное в ответ и опять сплюнул, теперь уже от всей души. Разговор повторялся слово в слово третий день, и каждый раз карлюку всё трудней было соблюдать вежливость и сохранять спокойствие.
С самого начала всё шло не так, как он задумывал. Пускай старшины настояли, чтобы отряд возглавил сын старосты. Отец его, Бо, как для глыбаря, то настоящий умник, а сынок, похоже, вырос дебилом. Кто мог предположить, что юнец в самом деле полезет командовать? И ведь остальные подчинились без возражений.
Теперь все, даже Шадох, начинают жалеть. Дошло, наконец, кто должен быть главным в отряде, да поздно. Троба уже нет, ещё двое — самые лучшие — который день лежат пластом. А Кут до сих пор щёки надувает от собственной крутости. Кто его просил в торг встревать? Взял, да и заявил нахтам, что по прежней цене товар не отдаст. Хоть бы меня заранее предупредил, остолоп! Можно было бы какой-то выход найти. Пахч — старый, годами проверенный партнёр. Он, может, и согласился бы немного накинуть цену, но без начальства такие вопросы решать не в праве. А у начальства, хоть архонтом его называй, хоть старостой, или даже куратором, повадки известны — чем бы ни заниматься, лишь бы не делом. Присралось ему свои владения гостю какому-то показывать. А нас даже в становище не пустили, так у заставы ждать и оставили. Оно, конечно, не велико счастье — в становище заночевать. То же болото, только с норами, сырыми и тёмными. Это нахтам в них самая благодать, а честного фрая туда и силком не загонишь. Но ведь не в том же дело. Просто в прежние заходы приём выглядел куда теплее. А теперь, раз он не главный в отряде, то и церемониться нечего. Но и нового главаря — Кута, Каменного лба — нахты ни в грош не ставят.
Вот и шляются фраи вокруг нахтовской заставы без всякого дела. Разумеется, те, кто ходить может. Олтей, к счастью, начал понемногу поправляться, а вот Луффу с каждым днём становится только хуже. Похоже, он вдобавок ещё и лихорадку подцепил. Такую заразу Пешко со своими травками легко одолел бы, но червяк разбуянился. Видно, тварь уже подсела на стихин, вот теперь её и ломает без очередной дозы. А порошка в долг никто давать, понятное дело, не собирается. Только вот если Луфф загнётся, нахрена тогда весь этот цирк был нужен?
Луфф
Вода, вода… Как много кругом воды… Все предметы сквозь неё видятся расплывчато, нереально… Я что, умер? Нет, это бред какой-то, я же бессмертный — умереть не могу… Или раньше был бессмертен, а теперь уже нет?
И почему эта вода такая горячая? Разве может быть такая вода в болоте? Наверное, её просто постоянно кипятят. Но зачем? И почему меня в неё положили? Чтобы сварить? Точно! Ведь нахты едят людей! Хотя нет, мы ж до нахтов ещё не добрались… Или добрались? Не помню…
Помню, как напали высосоли. Как реку переплывали с Тляком — тоже что-то такое вспоминается, а дальше…
И если я разогнал высосолей, почему один из них, самый большой и не слишком прозрачный, подходит ко мне, нависает сверху… Словно бы рассматривает, изучает, примеривается, где куснуть…
А рядом с высосолем стоит рыба с человеческими руками и ещё кто-то, маленький, круглый, с клешнёй над глазами. Что им от меня надо? Говорят что-то, лопочут, но ничего не разобрать…
Я брежу, а значит, заболел. Интересно, понимают ли больные, что они бредят? Но я же понимаю. А раз так, то могу прогнать свои видения. Ну-ка, брысь, чудища болотные!