Монстр обиженно взвыл, но явно собрался продолжить трапезу. В два прыжка он добрался до ложи Магистрата, располагавшейся сбоку от центральной трибуны. О том, что там происходило дальше, Пинкель мог только догадываться. Ни один зритель из ложи так и не выбрался. Зато вскоре показался монстр и теперь уже повернул в сторону центральной трибуны.
Толкаясь и давя замешкавшихся, ещё не успевшие разбежаться зрители усилили напор, создав в проходах пробки из живых тел. Самые сообразительные прыгали вниз прямо через перила. Сломанная нога — это плохо, но лучше, чем откушенная.
Пинкель тоже перенёс одну ногу через перила, когда вдруг понял, что его подопечные веркуверы не двинулись с места. Да что ж они копаются, придурки⁈
И тут сам Тортур поднялся со скамейки и властно приказал:
— Освободите место!
Нужно признать, что приказ командира веркуверы выполнили быстро. Тех зрителей, кто задержался на выходе, они просто сбрасывали с трибуны, лишь для Пинкеля сделав приятное исключение.
Тортур крикнул опять. Но теперь уже обращаясь не к своим бойцам, а, видимо, к чудовищу. Потому что ничего человеческого в этом крике не было. Громкий, необычайно низкий, какой-то утробный, он походил на таинственное заклинание или приказ. И чудовище услышало. Несколько мгновений оно стояло на месте, насторожившись и словно бы определяя, откуда пришёл сигнал, а потом одним гигантским прыжком взлетело на трибуну.
Тортур невозмутимо стоял на прежнем месте, сжав в руке оторванную от скамейки доску. Непонятно, на что он надеялся. Монстр просто собьёт веркувера с ног, а затем расправится, как с прочими бедолагами. Тут даже копьё не поможет, не то, что эта палка.
Чудовище атаковало, однако веркувер ловко отпрыгнул в проход между скамейками. Ему удалось уклониться, но, приземляясь, Тортур ударился спиной о скамейку. Словно не чувствуя боли, командир привстал на одно колено и тут же сделал кувырок в сторону. Монстр должен был прыгнуть снова, но почему-то медлил.
Пинкель пригляделся и понял причину задержки. Лапы чудовища увязли в плотной, похожей на клей, жёлтой пузырящейся массе. Почувствовав неладное, чудовище пронзительно заверещало и попыталось выдернуть хотя бы одну конечность. Но пузыри быстро застывали, всё крепче удерживая монстра в капкане. Со всех сторон к нему уже спешили веркуверы с такими же, как у командира досками в руках.
Впрочем, сам Тортур в расправе не участвовал. Он повернулся к Пинкелю и спокойно сказал:
— Если вас не затруднит, капрал, проводите меня до миссии. Я что-то устал сегодня.
Ошеломлённый бывший инспектор не нашёл, что ответить. Так же без ответа остался и следующий вопрос:
— Кстати, а вы не обратили внимания, что стало с преступником? Будьте добры, выясните, куда он подевался.
Увы, выполнить вторую просьбу веркувера оказалось не так просто. Ни среди трупов, ни среди раненых преступника не обнаружили.
Луфф
— Ну, вот и славно, вот и молодец! — довольно заулыбался Тляк, заметив, что я открыл глаза. — Теперь поешь, а то ведь совсем ослаб от болезни.
Стихина ему удалось раздобыть самую малость. Но едва ощутив на языке долгожданный привкус порошка, я тут же пришёл в себя. А спустя несколько минут уже с интересом оглядывался по сторонам.
— Где это мы, Тляк? И сколько времени я пролежал в беспамятстве? Как там Олтей? — вопросы сыпались один за другим. — Что это за уродина ползает там за изгородью?
Тляк вместо ответа только посмеивался в усы. Дескать, скоро всё узнаешь, не спеши.
— Постой, а я ведь то чудище уже где-то видел… Точно помню, подходило оно ко мне. А потом его Шая прогнала. Но я тогда решил, что это мне в бреду померещилось. А выходит, он на самом деле был? И Шая тоже?
Пока я без умолку болтал (порошечек бодрил, видимо), Тляк обернулся к подошедшему Шадоху.
— Никак очнулся? — с обескураживающей прямотой спросил про меня урд. — А я-то уж думал…
Тут он вспомнил, зачем приходил, и постарался придать лицу озабоченный вид.
— Тляк, ты Пешко не видел?
— Как с вечера на болото за травками ушёл, так больше и не появлялся, — ответил Тляк. — А зачем он тебе?
— Да не мне, — отмахнулся Шадох. — Кут его ищет. И тебе тоже велел подойти. Вроде бы, согласились наконец нахты на наши условия.
— Ещё бы они не согласились! — себе под нос пробормотал Тляк, так, что только я расслышал. — Всю ночь по становищу грязь месил, к архонту ихнему подходы выискивая. А иначе ещё б неделю здесь проторчали.