— То бишь: пойди туда, толком не знаю куда, и принеси то, сам не знаю что. Так?
— Почти, — Хлофелю оставалось только развести руками. — Но не совсем. Я поработал годик и сотворил кое-какой приборчик, — старичок снова оживился, — по идее, он должен не допустить изменения твоего тела, разума, а может даже — предметов, которые будут с тобой. Короче, оснащаем тебя под завязку, перебрасываем в Загород и…
— Хлофель! — строго оборвал я. — Признайся, а не ты ли спланировал всю эту операцию с поясом, чтобы отправить меня разведчиком в Загород?
Другой на его месте обиделся бы, но мудрый старец за свою долгую жизнь уже забыл, как это делается. Он протестующе икнул, отхлебнул из бутылки и не терпящим возражений тоном изрек:
— Ты что, Луфф, совсем дурак что ли? Извини, конечно. Зачем, спрашивается, мне подставлять друга, если проще предложить шанс на бессмертие любому из Жителей? Уверен, желающих нашлось бы не мало.
— Да, здесь, пожалуй, нечего возразить. Прости, дружище, за глупые подозрения, — о «дураке» я деликатно постарался забыть. Хотя, в данном случае, старик, наверное, прав.
— Ладно, забыли. Но сейчас мы партнёры, потому взаимное доверие нам необходимо в первую очередь!
Однако! По-моему, старик всё уже давно решил и за меня. Партнёры, значит…
— Кроме того, есть ещё одно хитрое устройство, — как ни в чем не бывало продолжал Хлофель. — Оно работать будет обязательно и особенно не изменится. Гарантирую. Хм… Почти. Поделка веркуверов, усовершенствованная мной и призванная поддерживать связь между нами.
— Это еще как? — представления о столь необычных вещах мой мозг усваивал не особенно быстро. Ему требовалось время, чтобы все тщательно взвесить и вынести вердикт: да, понимаю (иногда — делаю вид, что понимаю) или нет, этого я не понимаю, а значит этого нет вовсе. Так вот категорично. Зато никаких противоречий с самим собой!
К счастью, идею передатчика мой мозг не отторгнул. Подвергшись десятиминутной умственной атаке со стороны Хлофеля, он — мозг, а не передатчик — смирился и сделал вид, что всегда подозревал о существовании чего-то подобного.
Глава 3
Визовые хлопоты
Дюнн
Трудно сдерживать смех. Безумно веселый он рвется наружу, разрушая на своем пути последние бастионы здравых рассуждений.
Смерть топчется совсем неподалеку? Уже стоит за спиной? Ручонки костлявые протянула?
Хрен вам в рожу!
Не пробовали растечься ручейком и проскользнуть тоненькими струйками меж её костистых пальчиков? А я попробую…
Как изловить воду? Правильно — заморозить. Это когда она в посуде, а так… Может в землю ушла, а может — в небо паром.
Короче, меня пока не заморозили, но я в посуде. Чем не посуда — Вюндер? Большая грязная кастрюля. Надо только дырочку в ней отыскать поскорей, а не то зачерпнут меня крохотным стаканчиком со дня на день. Со стеночками хоть и прочными, но прозрачными, словно хрусталь — весь на виду, никуда не денешься.
Хорошо еще, не сразу взяли, ублюдки. Как там булькнула эта крыса на Переходе? Подозрение на изменение, значительно превышающее норму? Ну-ну. И явиться, значит, сегодня вечером на обследование? Дождешься, сопля. Бегом прибегу, вприпрыжку.
Знали бы вы, шакальи морды, сколько Переходов назад я уже ждал этих слов. Не просто ждал, а готовился. Учился становиться неуловимым ручейком… Ишь, умники, в психике изменения учуяли. А то, что зрачки вертикальными стали да уши пропали после первого же Перехода — это нормально: случалось, что люди и в кучу навоза превращались. Вот смеху-то было! Особенно их родичам, сволочи, вашу мать.
Я слыл одним из самых стабильных. По три-четыре Перехода в год — а мне хоть бы что! Знали бы они, недоумки, как меня крутило… Знали бы как я менялся. Можно ведь рога и хвост заиметь, а, в общем-то, прежним остаться, а можно…
Короче, проглядели меня псы Тортуровы, прозевали, словно слепые щенки.
А сейчас передо мной только одна дорога — к нахтам, к вражьим тварям. Пусть боятся трусы или те, кому есть куда отступать. Мне, к счастью, выбирать не приходится. Бояться нахтов — это, в первую очередь, бояться самого себя.
Ну что, ручеек, пора испаряться из этой чертовой посудины?
Я закатал левую штанину и внимательно осмотрел мускулистую ногу. С недавних пор кожа приобрела странный землистый оттенок, загрубела и высохла. Однако меня это абсолютно не беспокоило — главное: сейчас ноги стали значительно крепче и выносливей, чем до изменений. И руки тоже. И все остальное…