Что ж, тут он, пожалуй, прав. Лучше или хуже, но сильнее — это точно. И веркувера, и любого глыбаря тоже. И самому Бо об этом прекрасно известно. А то бы давно занялся на моём примере воспитанием фрайской молодёжи.
Так бы и глядели друг на друга, пока воздух между нами не задымился, если бы на шум из хаты не выбежал Тляк.
- Успокойся, Бо! Хватит на парня наезжать. Он нам для других дел пригодится.
- Так ведь он совсем уже… От безделья к девкам приставать начал!
- Ну и как, получилось? – с хитрой усмешкой поинтересовался карлюк.
После этого вопроса я, признаюсь, скис – знает, подлый гном, как испортить настроение.
- А раз так, то и спорить не о чем, - Тляк говорил так уверенно, будто имел право командовать старостами и волшебниками. - Напроказничал парень, с кем по молодости не бывает? Сам знаешь, к нашим обычаям он пока не привычный. А народ успокой – передай, что больше такого не повторится. Завтра на рассвете мы с ним в поход выступаем.
- Куда это? – почему новости о себе самом я всегда узнаю последним?
Тляк крякнул от удивления.
- Я ж тебе объяснял, Луфф. Стихин у нас заканчивается. Дней на десять осталось. А начнётся война, и вовсе будет его не достать. Пока тихо, нужно сходить к нахтам, затовариться.
- Ну так иди, я-то здесь причём?
- А кому, спрашивается, этот порошок нужен? - не выдержал ненадолго примолкший Бо. - Кто его трескает на завтрак, обед и ужин? Кто без него шагу ступить не может? Для него ж, дармоеда, стараемся, а он рожу кривит!
- Это ты всё время чем-то недоволен. Не туда пошёл, не то сказал, не так посмотрел. Распоряжайся своими дерьмокопами, а нас, волшебников, не тронь, понятно?
- А ну-ка оба молча-а-ать!!!
Вот уж не думал, что карлюк может так завизжать. Ни одной фрайской самке не повторить. Да что там самке, даже свин позавидует! Бо, знающий Тляка не в пример лучше меня, и то от неожиданности проглотил все возражения. А карлюк уже своим обычным голосом продолжил:
- Луфф, ты прав. Ты нам очень-очень нужен. Без тебя с орденом не справиться. Но и ты без нас, без нашего порошка, пропадёшь. Червяк тебя быстро доканает. Так что, давай договоримся больше промеж собой не ругаться, злобу беречь для врага. А на Бо не сердись. Ты бы сам попробовал окрестных старост на бунт против веркуверов подговорить, ещё бы не так закипел. Ну как, мир?
А я что, я разве против? Особенно, если разговаривают со мной по-человечески, а не пытаются за горло взять.
- И в походе ты мне тоже нужен. С тобой спокойней. А нам в этот раз позарез нужно без приключений дойти.
- Ладно, пошли, раз уж так, - согласился я под всё ещё недовольное сопение старосты Бо. - Далеко до твоих нахтов добираться?
- Да вёрст сто будет, ежели по прямой. Но мы пойдем лесами да болотами. Так что и все двести наберётся.
Ну, спасибо, успокоил. С моей спиной только по болотам и лазить. Но и в деревне, честно говоря, после сегодняшнего происшествия задерживаться не очень хочется.
- А мы — это кто?
- Кроме нас с тобой, ещё шестеро пойдут. Два глыбаря - сын старосты Кут с приятелем своим Тробом, урд Шадох, карлюк Пешко и старый смазль Олтей со своей дочкой.
При последних словах я непроизвольно напрягся. И почувствовал такое же напряжение у себя в штанах.
- А девка-то нам зачем?!
Тляк как-то слишком уж безмятежно на меня посмотрел, потом всё-таки не выдержал и ухмыльнулся.
- А ты не смотри, что Шая - девка. Из лютобоя она палит почти как её папаша, лучший стрелок в деревне. И в борьбе любого уложит на лопатки, хоть того же Троба. Не девка, а воин в юбке.
Нет, у этих фраев всё не как у людей! Надо ж такое удумать, самку драться обучили. И без того с ними хлопот не оберёшься, у меня щека до сих пор горит. Ну да ладно, не моё дело. Воин - так воин, в юбке - так в юбке. Вот только вздыбившему штаны молитвенному жезлу этого, боюсь, так просто не объяснишь…
Глава 11
Бо
Отряд давно скрылся за поворотом дороги, но Бо продолжал смотреть вслед, словно бы мог видеть сквозь чащу леса.
- Ушли наконец-то, - проскрипел где-то за спиной голос старого Тухи. – Теперь нескоро вернутся. А по мне так лучше бы и вовсе не возвращались.
Староста, казалось, застывший на обочине дороги каменным изваянием, вмиг обернулся:
- Ты что, дед, совсем сдурел? У меня ж там сын! И так места себе не нахожу, а тут ещё ты каркаешь!
Сморщенный дед, давно растерявший природную красоту смазля, для устойчивости упёрся подбородком в такую же, как и он сам, невзрачную горбатую клюку. И потому не мог повернуть голову к собеседнику – так и отвечал, глядя в сторону.
- А чего ж ты тогда его с этим бродягой отправил? Мало, что ли, в деревне крепких молодых парней?
- Потому и отправил, что соседские старосты настояли. Мы же не только своим добром торговать собрались, со всей округи собирали. Стало быть, и отвечаю я за него перед всеми. Не доверяют соседи Тляку – как пришёл, так и уйдёт, ищи его потом. А уж Кут никуда не денется, вернётся.
- Вот и я говорю: вернётся, - поддакнул Тухи, будто и не помнил, как только что желал обратного. – Что с ним, дуболомом этаким, сделается? А в карлюке пришлом они не зря сомневаются. Он своих парней не уберёг, а уж о чужих и вовсе заботиться не станет. Да и колдун твой – по совести сказать – несчастье ходячее. То на него камни с горы сыплются, то мост под ним обламывается. Помяни моё слово, он и в этот раз беду накличет.
- Тьфу на тебя, пустомеля! – рассердился глыбарь. – Сам не понимаешь, что лопочешь. То, мол, ничего не случится, то – жди беды.
Тухи с кряхтением переставил клюку, поглядел на глыбаря и закашлялся хриплым отрывистым смехом.
- Это ты ничего не понимаешь, Бо. Рановато тебя в старосты выбрали. Молод ещё и глуп. Я сказал, что сын твой вернётся – так и будет. А колдун пусть пропадает, невелика потеря.
Бо растерянно посмотрел на старика, потом на опустевшую дорогу, потом снова повернулся к Тухи.
- Что-то я не пойму тебя, дед! Разве не ты говорил, что за всю жизнь не видел мага сильнее Луффа? Или у меня память отшибло? Как, по-твоему, мы без него веркуверов одолеем?
- Память у тебя в порядке, староста, а вот мозги напрочь отшибло! – старый смазль сплюнул на дорогу и чуть не потерял равновесие от столь резкого движения. – Оно тебе надо, с орденом воевать? Это верно, парнишка – хороший колдун. Мытарей разогнать для него будет, что во двор по нужде сбегать. Может, и веркуверское войско один раз разобьёт. А дальше что? Орден просто так от нас не отстанет. А колдун твой… Понимаешь, не его это война. Поиграет немного, а как горячо станет, сбежит куда-нибудь, и поминай как звали. А мы с тобой здесь останемся. И вот тут-то ты про мои слова вспомнишь.
Тухи неожиданно проворно развернулся и сбросил с плеча меховую телогрейку. Почти всю спину старика занимал уродливый шрам от давнего ожога.
- Я никому не рассказывал, откуда у меня этот ожог, неприятно вспоминать было. Ну да, видать, пришла пора. Здесь неподалёку, за рекой, раньше деревня была, Лопушино. Помнишь такую?
Глыбарь отрицательно покачал головой.
- Никто не помнит, - вздохнул старик. – И я бы рад забыть, да шрам не даёт. Большая была деревня, богатая. Потому и дани с неё орден брал больше, чем с соседей. Вот мужики лопушенские и обозлились, прогнали мытарей, поколотили слегка. А жили в деревне всё больше глыбари. И, уж извини, ты бы среди них не самым сильным оказался. В общем, перестарались мужики. Один из веркуверов от побоев помер. А через месяц пришло в Лопушино орденское войско. Сотни три бойцов, не меньше. Окружили деревню да подожгли со всех сторон. Тех, кто убежать от пожара пытался, обратно загоняли или убивали на месте…
Тухи отвернулся, якобы одеть безрукавку. Но та никак не хотела возвращаться на прежнее место. Да и руки старика больше к глазам, чем к плечам тянулись.
- Я тогда совсем пацаном был. Все ходы и лазейки в деревне знал. И росту невеликого, не то, что соседские глыбарята. Сам-то выбрался из пожара, но никого с собой провести не сумел. А на том месте ещё лет десять трава не росла. Вот так-то!