- Тебе понравилось, Тляк? - поинтересовался я зрительским впечатлением от ледяной скульптурной композиции.
- Ещё бы! - сверкнул неестественно-белыми, как у всех любителей стихина, зубами карлюк. - Лихо ты их заморозил. Только должен тебя огорчить: как только лёд растает, нахты очухаются.
- Ты уверен? - огорчился я.
- Был случай убедиться.
Жаль, такой шедевр пропадёт! Замороженные нахты мне нравились куда больше, чем прыгающие и обхватывающие щупальцами.
- И скоро они оттают?
- Ты меня спрашиваешь? - опять усмехнулся Тляк. - Разве я их замораживал?
Так, понятно. Тогда остаётся последний вопрос:
- Ну, и чего же мы ждём? Побежали к реке!
- Так я не против. А вот ты-то сможешь сейчас бежать?
- Ну, я уж как-нибудь.
Переправа в сумерках показалась мне плохой идеей. По-видимому, не только мне. У некоторых попутчиков и о предыдущей, дневной попытке остались страшноватые воспоминания.
- Насколько я помню, по ночам эти твари спят, - как-то не очень уверенно заметил Тляк.
- Насколько я помню, ты говорил, что раньше их здесь вообще не было, - не удержался от ехидства я.
Карлюк и сам понимал, что никого не успокоил своим заявлением, и от того лишь сильнее горячился:
- Ну, если хочешь, можешь заночевать здесь.
- А может, лучше сразу вернёмся в становище? - предложил я. - Или прикажешь мост тебе построить?
Понятно, что все устали, но ведь не больше моего! Надоело ловить на себе взгляды, полные невысказанного упрёка: "Ты же колдун! Сделай так, чтобы всё обошлось". Пока не припекло, обо мне ни Кут, ни Тляк не вспоминали, сами распоряжались. А теперь началось: погоню останови, высосалей разгони, да ещё и через реку перенеси.
И дальше, как я понимаю, будет только хуже. Если нахты не передумали, то и на том берегу нас в покое не оставят. Ещё, как минимум, пять дней идти по болотам, отбиваясь от их наскоков? Нет, я точно выдохнусь. А без меня и остальные долго не продержатся. Нужно придумать какой-то другой выход.
- А почему именно мост? - спросила вдруг Шая. - Может быть, плот?
Давненько, однако, она свой голос не подавала! И лучше бы молчала и дальше.
- И куда мы на нём поплывём? - спросил за меня Кут. - К озеру, где этих тварей ещё больше?
Я не совсем понял, кого он и мел в виду - высосалей или нахтов, но в любом случае был согласен с ним. Чуть ли не в первый раз за весь поход.
- Если не наклоняться над водой, они тебя не увидят, - вступился за дочку Олтей. - По течению быстро доплыли бы. А верстах в двадцати за озером степь начинается. Туда нахты за нами не сунутся. Я бы рискнул.
- Это ж крюк какой! - протянул Кут и вопросительно посмотрел на карлюка. - Когда ж мы домой-то вернёмся?
Тот лишь нерешительно почесал бороду. Возвращения нам и так никто не обещает. Надо же! Всю дорогу выясняли, кто здесь главный, а теперь и приказ отдать некому. Осталось только со свинами посоветоваться.
- А по мне так лучше сто вёрст по сухой земле пройти, чем десять - по болоту! - продолжала настаивать Шая.
Тут она, конечно, права. Но вообще-то мне всё равно, до чего они договорятся. Я спать хочу.
- Э-эй, Луфф, не отключайся! - дёрнул меня за руку Тляк. - А деревья на плот кто рубить будет?
- А разве кроме меня некому? - спросил я, с трудом открывая глаза.
- Так ведь у тебя быстрей получится, - ловко выкрутился карлюк. - Давай, свали нам десятка два дубелей, а потом хоть сутки напролёт спи.
Заманчивое предложение, что и говорить.
Неподалёку от переправы на пригорке пристроилась жалкая кучка хилых, кривоватых деревьев. Судя по всему, их и имел в виду Тляк. Ничего более подходящего я всё равно не приметил.
- Ну, смотри! Если обманешь, в крысюка превращу!
Я небрежно махнул рукой в сторону деревьев и, даже не поинтересовавшись результатом - ясное дело, что упадут - хотел было пристроиться на отдых.
Хорошо, что Тляк так и не отпустил мою руку. Крайний, самый высокий из дубелей, рухнул как раз на ту кочку, где я собирался улечься. Карлюк еле успел рвануть на себя рукав моей куртки, и мы вместе повалились во влажный, но мягкий мох.
Что ж, тоже не плохо. Разбудите меня перед отплытием…
Глава 15
Пинкель
Как ни странно, Пинкель совершенно не волновался. Переход, которым вюндерцев стращают сызмальства, воспринимался как нечто будничное и малоинтересное. После оглашения приговора жизнь потеряла прежний смысл. А человека, которому плевать на собственную судьбу, трудно заставить бояться. Ему пришлось стать одним из козлов отпущения в связи с кошмарным происшествим на публичной казни. На массовом мероприятии погибли десятки людей, в том числе члены Магистрата – событие чрезвычайное, а потому кто-то должен понести ответственность. Основной удар бюрократии пришелся по городской страже и криминальному департаменту. Пинкель имел прямое отношение и к тем, и к другим, потому стал отличным кандидатом для показательного наказания за преступную небрежность. Оправдываться и спорить с чиновниками не имело никакого смысла.
Теперь уже безразличный ко всему Пинкель понуро плелся за остальными, замыкая группу выселенцев, среди которых оказались «провинившиеся» вместе с ним бывшие стражники, парочка добровольцев из обнищавших горожан, и дюжина юношей из церкви - обычная ежемесячная поставка для веркуверов.
Охрана выдвинула из петель засовы и начала отворять массивные ворота. Веркуверы-сопровождающие прекратили болтать, один из них остался во главе каравана, второй пошел в конец людской цепочки, к Пинкелю. Насколько был осведомлен бывший сыщик, группы, отправляющиеся в Загород, практически всегда сопровождались только двумя проводниками - ведущим и замыкающим. В дополнительной охране смысла не было - вряд ли среди преступников найдется придурок, желающий сбежать во время пути. А если и найдется… Ну что ж, Переход сам позаботится о том, чтобы беглец остался у него в гостях навсегда. Даже профессиональные ходоки-веркуверы выживали внутри не больше суток. Проверено и доказано.
Кроме того, веркуверы берегли своих людей - ведь и самые стойкие, в конце концов, начинали изменяться. Как та сволочь, например.
Пинкель обернулся, бросая прощальный взгляд на город, в котором прожил всю свою жизнь. И вздрогнул, вмиг вынырнув из пелены равнодушия. Он?! Как возможно такое совпадение? Вспомни, как говорится, говно – и тут оно?!
Бывший сыщик почувствовал, как напрягаются мышцы и сжимаются кулаки.
- Попрощаться что ли хочешь? - с кривой ухмылкой произнес Пинкель и шагнул навстречу уроду, сломавшему ему жизнь. Теперь преступник не выглядел раздувшимся пузырём, как в прошлый раз. Двигался быстро и ловко, перепрыгивая преграды и уворачиваясь от рук растерявшихся охранников.
За спиной что-то кричали, но Пинкель не слушал. Принял стойку, готовясь встретить врага как подобает. Ведь тот направлялся именно к нему, Пинкелю.
Ежедневные тренировки по рукопашному бою не прошли даром. Правый кулак выстрелил навстречу подскочившему ублюдку и врезался тому в бровь.
Пинкель рассчитывал этим ударом опрокинуть противника, но напор чудовища оказался настолько силен, что бывший сыщик сам не устоял на ногах. Чувствуя, что заваливается назад, он попытался разбить Дюнну и вторую бровь. Однако кровь, которая должна была залить преступнику глаза и помешать обзору, вопреки ожиданиям, не хлынула. Более того, спустя мгновение Пинкель ударился спиной о мостовую, а Дюнн навалился на него сверху.
В боку кольнуло.
- Нож? Вот и пришел конец… - мелькнула печальная мысль. Но додумать её Пинкель не успел. Краем глаза заметил позади нависшей сверху рожи темную фигуру. Веркувер! Не один из проводников, а куда более крепкий, вероятно орденский рыцарь.
Миг спустя горячая кровь залила Пинкелю лицо. Но встрепенувшаяся было паника сменилась облегчением – кровь оказалась чужая: слишком темная и пузырящаяся. Она хлестала из пасти и рассеченных глазниц Дюна, который вскоре обмяк и перестал подавать признаки жизни.