Рокки смотрел на него немигающим взглядом.
– ...потому что я хотел найти жизнь.
Собака отвернулась от него и стала смотреть вперед. Очевидно, его объяснение вполне ее удовлетворило:
Спенсер стал думать над словами, произнесенными в попытке быть откровенным с Рокки. «Я хотел найти жизнь».
Он и сам не знал, смеяться ему или плакать. В конце концов, он не сделал ни того ни другого. Он просто поехал вперед, то есть сделал то, что делал все эти последние шестнадцать лет.
Включился зеленый.
Рокки теперь смотрел только вперед, и Спенсер ехал домой сквозь дождливую ночь, сквозь одиночество огромного города, под странно расцвеченным небом, которое было желтым, как желток, серым, как пепел крематория, и зловеще черным на самом горизонте.
Глава 2
В девять часов, после провала в Санта-Монике, Рой Миро возвращался в свою гостиницу в Вествуде и обратил внимание на «Кадиллак», стоящий на обочине шоссе. Красные вспышки аварийных огней дождевыми змейками отсвечивали на мокром ветровом стекле. Заднее колесо со стороны водителя было спущено.
За рулем сидела женщина, очевидно, ожидающая помощи. Кроме нее, в машине как будто никого больше не было.
Рой с беспокойством подумал, каково женщине оказаться одной в подобной ситуации, в любом районе Лос-Анджелеса. В наше время этот Город ангелов уже не то спокойное место, которым был когда-то. И весьма сомнительно, что в пределах города можно найти хоть одного человека, живущего по-ангельски. Дьявольски – это сколько угодно. Этого хоть пруд пруди.
Он остановился на обочине впереди «Кадиллака».
Ливень был еще сильнее, чем днем. Казалось, его гонит с океана сильнейший ветер. Серебристые струи, колеблющиеся под порывами ветра, напоминали очертания какого-то призрачного корабля во мраке ночи.
Он взял с пассажирского сиденья пластиковый капюшон и натянул на голову. Как всегда в плохую погоду, на нем были плащ и боты, но он знал, что и несмотря на непромокаемую одежду все равно промокнет. Однако у него хватило совести не проехать мимо застрявшей машины как ни в чем не бывало.
Пока Рой шел к «Кадиллаку», проезжавшие мимо машины обдавали его грязной водой, и промокшие брюки прилипли к ногам. Ничего, все равно костюм пора отдавать в чистку.
Когда он подошел к машине, женщина не опустила стекло.
С опаской взглянув на него, она инстинктивно проверила, заперта ли дверца.
Ее подозрительность не оскорбила его. Она прекрасно знала нравы этого города, и ее осторожность была вполне понятной.
Он крикнул, чтобы она могла услышать его через закрытое окно:
– Вам не нужна помощь?
В руках у нее был радиотелефон.
– Я позвонила на станцию техобслуживания. Сказали, что пришлют кого-нибудь.
Рой взглянул на поток машин, двигающихся в восточном направлении.
– И давно вы уже ждете?
Чуть помедлив, она ответила:
– Целую вечность.
– Я вам сменю колесо. Вам не нужно выходить из машины или давать мне ключи. Я знаю эту машину – я ездил на такой. Там у вас есть кнопка замка багажника. Нажмите на нее, чтобы я смог достать домкрат и запаску.
– Вас могут сбить, – сказала она.
На узкой обочине было маловато места для маневра, а машины проносились совсем рядом.
– У меня есть аварийные фонари, – ответил он.
Прежде чем она успела что-либо возразить, Рой вернулся к своей машине и вытащил из аварийного набора все шесть лампочек. Он распределил их вдоль шоссе за пять-десять метров от «Кадиллака», перекрыв первый ряд.
Конечно, если выскочит пьяный водитель, то тут не спасет никакая предосторожность. А в наше время, кажется, трезвых намного меньше, чем одуревших от наркотиков или алкоголя.
Нынче век полной социальной безответственности – именно поэтому Рой и старался, где это было возможно, проявить себя добрым самаритянином. Если хотя бы один человек зажжет свечу, то в мире станет намного светлее. Он искренне верил в это.
Женщина нажала кнопку, и крышка багажника приподнялась.
Рой Миро чувствовал себя сейчас гораздо счастливее, чем весь этот день. С улыбкой на губах делал он свою работу, несмотря на проливной дождь и ветер и грязные брызги от пролетавших мимо машин. Чем больше трудностей, тем больше тебе воздается. Когда он пытался отвернуть тугую гайку, ключ сорвался и больно ударил его по руке. Вместо того чтобы выругаться, он засвистел и продолжал насвистывать, пока работал.