Маша содрогнулась, увидев в глазах Фризена хищный блеск.
— И вам это нравится?
— Да. Мне нравится, что они смогли отстоять свою свободу и наказать тех, кто решил, что имеет право судить по своим законам. Квинтилий Вар весьма увлекался судебными процессами, считая местных в своем большинстве варварами и разбойниками.
— Почему-то мне кажется, что он не намного ошибся.
Фризен как-то недобро улыбнулся.
— И вы мне хотели показать Тевтобургский лес, Харди?
— Нет. Я хотел свозить вас до Порты-Вестфалики. Там река Везер протекает между хребтов одноименных гор, и со смотровой площадки открываются впечатляющие виды. Но если у вас есть какие-то другие идеи — предлагайте.
— Отвезите меня в Ночной Дозор.
Айлерт взглянул на нее так, словно ослышался.
— Я не шучу. Отвезите меня туда, — твердо повторила Маша.
— Зачем?
— Это вас не касается.
Ей показалось, что он слегка занервничал. По крайней мере ее пожелание ему точно не понравилось. Он съехал с автобана, развернулся и поехал назад. Через двадцать минут они были в Оснабрюке, около здания, где расположился местный Ночной Дозор. Маша вышла из автомобиля.
— И надолго вы? — спросил Фризен.
— На час или два.
Фризен, не попрощавшись, уехал. А Маша направилась к старому зданию, над которым была надпись, видимая только Иным. Столкнулась на входе с немцем.
— Мария? Я Ханц Кюнцель, вел переговоры с Виктором Николаевичем. Что ж вы не предупредили? Я как раз уходил.
— Так получилось.
Маша посмотрела на Ханца. Тот был высоким блондином с голубыми, чуть навыкате глазами, лет сорока. И весьма грамотно говорил по-русски, хотя и с сильным акцентом.
— Все в порядке? Оборотень ведет себя в рамках?
— Вполне. Мне нужно уточнить информацию насчет его семьи. Виктор Николаевич рассказал, что Эдвин Вебер погиб из-за несчастного случая, но Фризен упомянул, при каких обстоятельствах произошла эта смерть.
— Вы про его родителей? — Ханц нахмурился.
— Да.
— Вообще это были немного странные смерти. Как будто они слишком долго пробыли в Сумраке. Мы все владения Вебера вдоль и поперек исходили. И сад, и дом, и окрестный лес. Ничего.
Он посмотрел на разочарованное лицо Маши.
— Надеялись что-то узнать?
Она пожала плечами.
— Как работа продвигается?
— Пока вникаю, — ответила Маша, решив повременить с откровениями — местных, наверное, заденет, что они не смогли ничего найти.
— Понятно. Удачи вам. Айльхард когда за вами заедет?
— Не знаю. Я сказала, что пробуду у вас час-два.
— Кофе вас угостить? Или поедете?
— Поеду.
Ханц достал мобильный, набрал номер.
— Не отвечает.
Повторил попытку несколько раз. И дальше, судя по интонациям, Ханц выругался на немецком.
— Пойдемте пить кофе. Из окна увидим, как приедет.
Они поднялись на второй этаж, где располагалась штаб-квартира Ночного Дозора. С виду та напоминала обычный офис — компьютеры, ксероксы, перегородки между рабочими столами. Ханц пригласил ее в кабинет для переговоров, принес кофе.
— Вы собирались уходить, — напомнила Маша.
— Это не срочно. Провожу вас сначала. Если Темный не приедет, я вас отвезу. Сам будет виноват.
— В смысле?
— Мы ему за столько времени так намозолили глаза, что Фризен пообещал пожаловаться в Дневной Дозор, если еще раз увидит нас на территории дома без его разрешения.
— Как же он тогда мне разрешил в доме находиться?
Ханц чуть помялся.
— Я порекомендовал вас, примерно так же как Виктор Николаевич рекомендовал вас нам. То есть ответственный работник, который все сделает быстро и без ущерба для дома.
Маша, вспомнив погром в Охотничьем зале, чуть не провалилась под землю от стыда.
— А вы случайно не показывали мою фотографию?
Ханц прокашлялся.
— Вот спасибо. Интриганы! И вы, и мой шеф!
Она больше в шутку сказала, но немец смутился так, что лицо его стало багровым, как спелый помидор. Они немного помолчали.
Ханц принес еще по кофе. Чтобы скоротать время, стал рассказывать забавный случай из своей работы. Но то ли Маша не понимала местный юмор, то ли история была не очень интересной. Девушка слушала вполуха и иногда из вежливости улыбалась. Прошел час. Потом два. Ханц давно смолк, просматривая городскую газету. Потом, глянув на часы, вновь набрал номер.