– Он, наверное, отправился домой, – предположил принц, – где бы его дом не находился.
– Он очень симпатичный парень, – заявил Керен. – Мы все в долгу перед ним.
– Действительно, – согласились все. Тщедушный змей – так Финеллин назвала волшебного дракона – спас им жизнь, вовремя отмочив одну из своих любимых «шуток».
– Теперь еды нам хватит, – заметил Полдо, грустно посматривая на почти пустые сумки с провизией.
– Без него нам будет лучке, – проворчала Финеллин. – На волшебного дракона нельзя положиться – в любой момент может исчезнуть.
К наступлению сумерек они выбрались из топей, и нашли сухую, поросшую мягкой травой поляну для ночевки. Они уже успели выйти на более возвышенные места, и перед ними вилась тропа, по которой они двигались все последнее время.
– Вы только посмотрите туда, – немного смущенно сказал Дарус.
Огромный столб черного дыма по-прежнему поднимался высоко в небо.
– Как ты думаешь, сколько фирболгов мы убили? – спросил Тристан.
– Много, в этом я уверен, – но многим, несомненно, удалось уйти, – ответил Керен.
– И все они ищут нас, – пробормотал Полдо, устало слезая со своего пони.
Они решили не рисковать и костер разводить не стали. Летняя ночь была теплой и особых неудобств у них не возникло. Еще не отошедшие до конца после битвы и поспешного бегства, друзья тихо сидели на мягкой траве.
Свет от половинки луны, льющийся с чистого неба, действовал успокаивающе.
Пунцовое сияние на западе придавало странный, нереальный вид окружающему лесу.
– Ты не рассказал нам, как ты попал в гости к фирболгам, – сказала Робин после продолжительного молчания.
– Ну, честно говоря, довольно глупо. Я решил срезать путь – через Долину Мурлок – по пути к побережью, – Керен застенчиво улыбнулся. – По правде говоря, скорее это даже был кружной путь, но я не мог упустить шанс еще раз увидеть Мурлок, когда я был так близко. – Так или иначе, но я попал в засаду, как только оказался за перевалом – меня окружили и связали. Сейбл выклевал им не один глаз, но они чуть не поймали и его.
– Тебе повезло, что он спасся. Сейбл рассказал мне обо всем, – объяснила Робин.
– Да, он очень умная птица, – засмеялся менестрель, но тут же быстро посерьезнел. – Вы спасли мне жизнь, и я вам всем ужасно благодарен. Вы знаете, из этого может получиться песня! – Керен откинулся назад, что-то тихонько напевая. Гнома фыркнула. Поковыряв грязным пальцем в ухе, Финеллин огляделась. Ее бакенбарды раздраженно топорщились.
– Вы знаете, – вдруг сказала она, ее женский голосок совершенно не вязался с густой бородой. – А вы ничего, ребята, в особенности, если учесть, конечно, что вы всего лишь люди и карлик Я горжусь тем, что сражалась с вами бок о бок.
Все поняли, что эти простые слова очень многое значили для Финеллин.
Гномы испокон века относились с высокомерием и осторожностью к народам, чья жизнь была короче их, и очень редко снисходили до того, чтобы принять участие в разрешении споров и ссор между людьми.
– Ты оказала нам честь своей похвалой, – ответил Тристан, – и мы рады, что нас свел случай, и мы провели вместе это время.
– Где живет твой народ? – спросила Робин. – Где-нибудь поблизости отсюда?
– Мы живем там, где нам хочется, но не выходим за границы долины Мурлок. Случилось так, что в этом году мы обосновались в нескольких очень удобных пещерах, в горах, в нескольких днях пути отсюда. И именно там мы впервые увидели признаки появления фирболгов. Раньше те края были неплохим для жизни местечком. Мы знали о существовании этой крепости фирболгов, но раньше она не доставляла нам никаких хлопот. Тем не менее, фирболги вдруг стали таскать уголь сюда с гор. Меня отправили узнать, что тут происходит.
Теперь, – сказала она с кривой ухмылкой, – я смогу сказать своим, что проблема сгорела синим пламенем.
– Мне кажется, что это еще не все, – заметил Керен. – Гвиннету угрожает смертельная опасность и помощь твоего народа очень пригодилась бы в противостоянии этой опасности.
– Нет, нет! – запротестовала Финеллин с удивившей всех страстью в голосе. – Мы не собираемся вмешиваться в ваши, людские, проблемы. Моя мать обычно говорила мне – видишь приближающегося человека, знай, тебя ждут серьезные неприятности! Спасибо вам за то, что вытащили меня из тюрьмы. Но не надейтесь – мы не станем вытаскивать вас из очередной неприятности.
– Но дело вовсе не в том, что опасность грозит людям, – заспорил Тристан, – ей подвергаются все миролюбивые ффолки Гвиннета, включая и тех, кто живет в долине Мурлок. Разве ты не сможешь убедить в этом свой народ?
В течение нескольких часов они пытались убедить упрямую гному изменить свое решение, но она была непреклонна. Наконец, тему разговора переменили, чтоб не рассориться окончательно и бесповоротно, поскольку спор распалил обе стороны.
– Я и пробовать не буду! – резко ответила гнома. – Не сердитесь, лучше сами ищите выход из создавшегося положения.
А утром спутники обнаружили, что Финеллин ушла.
На этот раз Эриан много дней оставался запертым в теле волка. Только постепенно стали возвращаться к нему человеческие формы, причиняя почти непереносимую боль. Наконец, он пришел в себя в каком-то диком месте, очень далеко от побережья. Как и раньше он был совершенно обнажен и покрыт засохшей кровью. Ужас леденящими пальцами сжал его душу. Теперь он знал, что никогда не сможет вернуться в мир людей. Заходясь в рыданиях от горя, страха и боли, он, спотыкаясь, побрел куда глаза глядят. Неделями он ел только то, что мог добыть голыми руками. Орехи, ягоды, корни и даже мыши – все отправлял в рот – его не интересовал ни вид, ни вкус. Эриан просто поглощал столько пищи, сколько было необходимо, чтобы остаться в живых.
Однажды он на одинокой ферме украл цыпленка – и это было лучшее блюдо с тех пор, как он вновь обрел человеческий облик.
Эриан двигался безо всякой цели, или так ему казалось. Его гнал всепожирающий ужас, и он, шатаясь и спотыкаясь, двигался сначала на север, а потом повернул на восток. Эриан не обращал ни малейшего внимания на то, где он находится, но какой-то глубинный инстинкт толкал его в нужном направлении, помимо его сознания.
Ночь за ночью луна уменьшалась, пока совсем не пропала на черном небе. А потом она снова стала увеличиваться из тонкого серпа до яркой половинки. И она продолжала расти, а потом появились лунные слезы, которые с каждой ночью становились все ярче, словно сверкающее ожерелье света вокруг самой луны.
С приближением полной луны, Эриана охватывал смертельный страх. На этот раз, он знал, будет летнее солнцестояние, и самая яркая луна в году.
Какое влияние это на него окажет, Эриан мог только догадываться, но от этих догадок у него начались чудовищные кошмары. Он несколько раз решался покончить с собой, прежде чем его кошмары станут реальностью, но ему всегда не хватало силы воли. Эриана гнал страх, и безумие постепенно охватывало его разум. Он все время продолжал двигаться, словно его звала за собой судьба, вдруг изменившая ему после укуса Казгорота. А луна раз за разом становилась все больше.
– Для человека, который всю жизнь тренировал псов, ты очень много знаешь, – замечание Керена было сделано небрежным тоном, но Дарус моментально сел прямо, внимательно глядя на менестреля.
– Да, я кое-чему научился в разных местах, – сказал он, пожав плечами.
Небольшой костер создавал островок тепла в прохладном лесу. Двое мужчин сидели по разные стороны огня. Тристан и Робин пошли прогуляться, а Полдо дремал, накрывшись меховыми одеялами.
– Такое впечатление, что ты обучался у истинных мастеров своего дела – ну, скажем у тех, что учат в Академии Хитростей – в школе шпионов Паши Калимшана?
Дарус помолчал. Потом он ухмыльнулся.
– А ты действительно немало путешествовал. Да, я посещал «школу» султана – из меня готовили шпиона, убийцу или вора, выбирай, что хочешь.