Было много летних ночей, когда я просыпалась далеко за полночь, по совершенно неведомой мне причине, и чувствовала непреодолимую тягу выйти на крыльцо. Элора с темными волосами, залитыми серебристым лунным светом, находилась здесь, прямо на краю. Она ощущала мою близость, так же, как я чувствовала ее, даже во сне. Элора поворачивалась и улыбалась мне, а я, прямо в пижаме, спешила ей навстречу, чтобы посидеть на причале, тесно прижавшись друг к другу, а мощь реки – мощь Элоры – теперь передавалась и мне.
Те ночи были самыми волшебными.
Звук колокольчиков Евы несется сквозь туман и эхом отражается от реки. Этот звук заедает у меня в голове, я уже не слышу плеска воды о причал, лягушек и насекомых. Единственное, что я слышу, это позвякивание колокольчиков.
И мелодичный смех Элоры.
Я открываю глаза и пытаюсь увидеть противоположный берег реки, но она темная и необъятная.
Мне кажется, что, если я быстро повернусь, то за мной будет стоять Элора. Я сильно чувствую ее присутствие. Прямо здесь. Но я не поворачиваю голову, потому что боюсь ошибиться.
Раздается резкий треск дерева, и я внезапно падаю. Доска, на которой я стояла, ломается под моими ногами. Я ощущаю все как в замедленной съемке, теряю равновесие, потому что мои ноги лишились опоры, руки пытаются ухватиться за что-нибудь, но ловят только воздух. Я лечу вниз и испытываю облегчение, когда мое бедро болезненно ударяется о деревянный причал. Проваливается только одна нога, и теперь она болтается над глубокой, быстро бегущей водой. Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, я слышу его стук в ушах, он даже громче чертовых колокольчиков Евы.
Там, где я стояла всего несколько секунд назад, доска полностью прогнила или была съедена термитами. Когда я протягиваю руку, чтобы дотронуться, она под моими пальцами рассыпается в труху.
Доски долго гнили под слоем свежей побелки.
Я оглядываюсь, потому что мурашки ползают по телу, а потом накатывает странное чувство – необычное покалывание.
За мной следят.
Я твержу себе, что это мои нелепые фантазии, вытаскиваю ногу, встаю и отхожу от черной воды, спеша обратно, на спасительную дощатую дорожку, к свету на крыльце Лапочки. Вбегаю в дом и запираю за собой дверь.
Мне хочется спать, но, когда я укладываюсь обратно в постель, сон по-прежнему не идет. Я продолжаю испытывать то ощущение падения и стараюсь не смотреть на рамку с фотографией на тумбочке, не дотрагиваться до маленькой жемчужины на моей шее. Не думать о Элоре.
Вскоре я опять встаю. Четыре часа утра. Может, мне не дает покоя болезненный синяк, формирующийся на моем бедре, но к окну меня подзывает постоянный шепот ветряных колокольчиков. Туман рассеялся, и вышла почти полная луна.
Вот при такой луне и появляется ругару.
Я смотрю на пейзаж за окном, оглядывая пустоту байу за домом. Ничего, кроме болота, до самой протоки Лайл.
И тут я вижу это и задерживаю дыхание.
Фигура, сливающаяся с темнотой.
Там кто-то есть.
Кто-то неподвижный.
Наблюдающий за мной.
Étranger. Чужак.
Он не может быть дальше, чем в пятнадцати футах, лишь тонкое оконное стекло и остатки ночи отделяют нас друг от друга.
Нечеткая, высокая фигура, но я вижу глаза, в которых мелькает ледяной голубой свет. Минуту мы смотрим друг на друга, оба застигнутые врасплох, застывшие от неожиданности. И я чувствую себя словно под гипнозом, вскоре этот некто поворачивается и растворяется в темноте, он движется с гибкой грацией ночного животного.
И я снова одна.
Мое тело дрожит. Я опускаюсь на пол и съеживаюсь около стены под своим окном. Жду тоскливого завывания волка, но слышу лишь собственное дыхание.
И нервное бормотание китайских колокольчиков.
Я подавляю панику и продолжаю бежать.
Вслепую. Сквозь дождь. Вытянув вперед руки.
Надеясь ничего не нащупать. Надеясь, что, если я что-нибудь нащупаю, это будет не он. Не он. Не он! Пожалуйста, пусть это будет не он!
8
Следующие несколько часов я провожу на полу. Холодно. Когда занимается рассвет, я перебираюсь в постель. Мое тело сдается, и сон наконец находит меня. Когда я просыпаюсь, время близится к полудню. Несмотря на колокольчик над дверью, я проспала первую за воскресное утро волну туристов, нахлынувших в «Мистическую Розу».
При ярком солнечном свете, льющемся в окно, и щебете клиентов, заходящих с улицы в магазин и обратно, все, что случилось прошлой ночью, кажется совсем далеким. Словно это ночной кошмар.