А туман начал постепенно рассеиваться.
Тирки посмотрели вновь печально, затем горестно на все лады завздыхали, явно взывая к совести. Их поголовье уменьшилось в половину, но кормов от этого не добавилось. Хитрые животные сначала скопом сожрали вокруг все самое вкусное, теперь были вынуждены широкими копытами вырывать какие-то корешки, обкусывать торчащие прошлогодние метелки колючей травы, напрочь игнорируя новые, зеленые.
Ничего, подождите немного, скоро все будет.
К дарам моря никто не прикасался больше недели. Поэтому сейчас там скопились шесть огромных стволов с обломанными сучьями и корнями, пять гораздо меньших размеров, какие-то палки и жерди, откуда-то принесло два красных гладких бревна, ценящихся за рубинового цвета древесину. Их покупал Иммерс по два-три золотых за одно. Обломки досок разной новизны, длины и толщины не стал считать. Просто много.
Тут и там беспорядочно валялись кучи чесменки, на первый взгляд, около стоуна-двух, из какого после обработки могло получиться раз в пять, если не в семь, меньше ткани. Мусор в виде обрывков гнилых веревок и канатов, такой же кусок рыболовной сети с поплавками, рвущейся от незначительных усилий. Собрал между делом примерно грамм двести-триста янтаря, по большей части, довольно дрянного качества. Но один экземпляр должен был потянуть на несколько желтых кругляшей. Внутри окаменевшей смолы застыло навеки насекомое похожее на крохотного бело-черного скорпиона.
Хватало и падали, в основном дохлой рыбы. Чайки, степенно разгуливавшие по берегу, совершенно не боялись человека. Наоборот, начинали размахивать крыльями, злобно орать и имитировать атаки, пытаясь отогнать от добычи. Не стал пока урезонивать пернатых разбойников, показывая кто тут хозяин.
В настоящий момент меня интересовал только брюхожор. Водоросль походила на вытянутую здоровенную уродливую картофелину с торчащими в разные стороны побегами на манер бамбуковых. Некоторые экземпляры достигали порой эпических размеров. Особенно, когда срастались друг с другом. Впрочем, превалировали средних размеров образцы — килограммов по пятьдесят-сто. За десять ходок перетаскал не меньше трех центнеров, а на берегу осталось больше раза в три-четыре.
Рубился клубень хорошо. А тиркам пришлась по вкусу и мясистая сердцевина, и жесткие отростки. Зачавкали, захрустели, вздыхать перестали.
Одну проблему, по крайней мере, на ближайшие два дня сейчас закрыл.
Вновь посмотрел на небо. Погода, похоже, должна испортиться надолго. А ранняя весна по воспоминаниям Глэрда — мерзкое время. Сыро, холодно, сопливо и бездельно. Учитывая одежду тогда, точнее, практически ее отсутствие, на улице долго находиться невозможно, а в доме в такое время дым шел коромыслом — калеке с собутыльниками было плевать на времена года, если имелось горючее. И оно, как раз после открытия дороги в Демморунг, пополнялось, становилось разнообразнее и изобильнее, за долгие зимние месяцы самогон и брага забулдыгам приедались. Мальчишке приходилось забираться на доски, брошенные на балки под крышей, чтобы не попасть под горячие пьяные руки и ноги, награждавшие от любви к жизни оплеухами и пинками. С высоты юный аристократ частенько плевал на гостей в прямом смысле этого слова. Когда они замечали, вечера и дни переставали быть томными.
Остальные селяне тоже не любили выбираться из теплых и сухих жилищ в такую пору, именно на нее приходилось празднование дня Ауниты, богини плодородия, какую, как и Мару, обошло стороной разделение на «новых» и «старых» небожителей. И местные кочевали из дома в дом от стола к столу.
Скорее всего, в Черноягодье поклонение чернобровой и черноглазой статной красавице являлось данью давней традиции. За любовь, крепкие семейные узы и детей, к каким с натяжкой ее можно было привязать, в пантеоне отвечала другая богиня — кудрявая блондинка Истелла. А земледелием местные не занимались, за исключением приусадебных участков. С одной стороны, негде, не тот климат и не те условия, а с другой, те же дикие поселения в нескольких днях пути и очень редкие отдельные хутора, вполне себе успешно выращивали, как пшеницу, так и другие злаки.
Эти воспоминания пронеслись перед глазами, как фильм посмотрел, когда устроился возле костра с первой самой вкусной кружкой прилла. И ощутил на лице пока еще не дождь, но влажную взвесь, какая вот-вот должна была в него превратиться. Выходило, если сегодня не удастся добыть палатки, придется обживать фургон, превращая его в лавку дедушки Охрима. Я пока не хотел этого делать. Еще и имущество требовалось вывозить, где-то складировать. Больше всего интересовали книги и журналы мага. Соответственно, первое дело на сегодня, после посещения Торговой площади — гарнизон. До этого необходимо осмотреть подворье и дом Санти, оценить доставшееся мне наследство от Джастина. Я ведь со всеми делами и в личный сундук Харма не особо заглядывал. Посмотрел, и все.