Моим фургоном правил бывший стражник Норг, рядом с ним на козлах дымил трубкой Ленар Щепка, внутри спала Амелия и рабыня-служанка Тина. В телеге сидели еще двое в недавнем прошлом бойцов со Стены — Баск и Берг. Рядом с ними шел, разминая ноги, десятник Кевин Гросс. Я чуть придержал тирка, поравнялся с ним.
— Обстановка?
— Вроде тихо, но не нравится мне что паскудный Ирт из рода Волков скалится довольно, будто и не на казнь везут, а на свадьбу. И мрочий Койот не боится. Странно это… В прошлом они никогда особой смелостью не отличались. Подозрительно себя ведут, очень подозрительно, — сообщил тот.
— Держите арбалеты под рукой, если что прячьтесь за тирками и за фургоном, десятка стрел можете не опасаться. Амулеты должны сработать. Если кто-то нападет, то Норг, Баск и ты — стреляйте. Остальные пусть прикрывают. Ленар — по возможности. И внимательней. Парней предупреди, но тихо. Что-нибудь заметишь подозрительное, дашь знать. Если что-то начнется, на меня не обращайте внимания. Я буду действовать сам. Вы просто отбивайтесь.
— Сделаю, Глэрд, — сосредоточенно кивнул тот.
Вот и он заметил слишком приподнятое настроение контингента, которое продолжало улучшаться по мере нашего удаления от Черноягодья.
Да, отдавая подобный приказ понимал, что тягловая скотина в таком случае окажется приоритетной целью для противника. Но снабдить уже своих людей даже простенькими защитными амулетами не успел. Хорошо, что с гарнизонным кладовщиком договорился заранее, и с утра, перед самым выездом, бойцы успели получить свои старые доспехи и оружие.
Вчера вечером они, как и Таргар с Даргом, сегодня оставшиеся на подворье бдить, принесли мне клятву верности на крови сроком на шесть лет, с условием неразглашения любых сведений в течение всей жизни. А еще с пятерыми заключил договор в Канцелярии на срок — до конца сбора шляпника. С утра последние поступили в распоряжения Толя, строить тренировочную площадку. Помощник Железного Грогана, с ним мне не удалось встретиться, должен был из чугуна выплавить два десятка гирь разного веса, сделать разборные и литые гантели, штанги, перекладины для турников. Заказ получился специфическим, но кузнецу было плевать — лишь бы деньги платили, а их полностью внес.
Пополнение личного состава стало возможным из-за того, что на следующий день после перевозки вещей де Лонгвиля, на утреннем разводе из герцогской дружины вышвырнули с позором практически всю старую гвардию, реальная численность которой приближалась к ста сорока человекам, за исключением трех десятков самых-самых.
Дознаватели из Речной Крепости чуть меньше, чем за пару суток до того судьбоносного момента, накопали столько и всего, что, фактически, выданный волчий билет, — невозможность впредь занимать любые должности во всех государственных структурах на территории Империи, почли за благо. По началу.
Магические татуировки, какие не сводились простыми методами, в виде оскаленной шакальей головы споро нанесли здесь же на правые щеки каждому.
Они промолчали.
Еще бы, некоторые откровенно радовались подобному исходу. Так как двадцать восемь человек за свои художества из допросных отправились на нары с разными сроками, где минимальный равнялся пяти, а максимальный приближался к двадцати годам рудников. Там и три-то считались отсроченным смертным приговором. Четверых особо злостных — вздернули. Теперь они, выставленные на всеобщее обозрение, чуть раскачиваясь на легком ветру на эшафотах слева от Ворот, пугали мерзким запахом мертвечины и неотвратимостью наказания, как новых бойцов Стены, так и местных жителей, которым тоже пришлось несладко. Прочувствовали на себе стальную длань правосудия и Империи.
Дополнительно доблестных воинов лишили жалованья за два последних месяца, выплату которого ждали со дня на день. И сняли полностью с довольствия, попросив в течение трех суток, на какие снабдили просроченным сухим пайком, освободить помещения. То есть вышвырнули на улицу с голым задом. Павлиньим пером в нем послужил приказ сдачи доспехов, оружия и амуниции, на какую рассчитывало большинство, ведь имущество полагалось за пять лет службы, а семьдесят процентов наказанных перешагнули этот порог.
Итоги печальны. Чтобы добраться до того же Великого Халда требовались деньги. Лишь редкие индивиды из числа уволенных имели накопления на черный день. Да, кое-кто отправлял домой семье жалованье, однако и в таком случае было необходимо время для связи с родными.
В Демморунге и тем паче в Халдагорде, учитывая послужной список, никто товарищей не ждал. А еще предстояло пережить Сумеречную ночь, до этого момента вряд ли можно было найти свободное место на редких купеческих кораблях, какие рискуя головами, старались успеть первыми совершить рейс после Зимней ночи до Сумеречной, по окончанию которой и открывалась нормальная навигация. При этом в той же гостинице Волков, какая могла принять постояльцев, цены не радовали — две серебряные монеты за комнату в сутки. Да, в ней проживать могло от четырех до шести человек, но все же... И никто не собирался снижать стоимость. В ночлежке у Ямина половина серебряного, однако условия тот предоставлял специфические. Сюда следовало добавить пропитание.