Наплечники из черепов невиданных мною трехрогих чудовищ, судя по острым клыкам и зубам на верхней челюсти, явно не травоядных. На толстенных запястьях шипастые браслеты из фиолетового металла, какие светились в магическом зрении.
В лапищах монстры сжимали исполинские восьмигранные дубины из черного материала, каким одинаково мог быть и камень, и металл, и дерево. Примерно с трети палицы оковали шипастыми полосами дымчатого цвета. В навершии у каждой рукояти имелся ярко синий прозрачный камень, ограненный в форме радианта.
У меченного, похоже, предводителя, имелось еще по толстенной короткой цепи на каждой из шей. Все это отметил и вычленил в какой-то миг, одновременно с мыслью, что действующих лиц вполне хватало, жертв для открытия способности ирса — тоже. Следовало ограничить. И простой болт, с наложенным взрывным заклятьем, глубоко вошел в трещину над входом. Эффект получился таким, на какой и рассчитывал, до этого в Черноягодье в заговоренной стене два метра кладки напрочь вынесло.
Грохнуло.
Хлестнуло щебнем и небольшими обломками по земле и выступам. А затем, словно раздумывая и все же решившись, вниз рухнул огромный кусок породы, вслед за которым устремились меньшего размера.
Взметнулось серое облако, которое затянуло возле входа все, и из-под завесы вынеслись восемь совершенно невредимых великана, не получивших даже царапины. По идее нескольких из них должно было раздавить, на худой конец, накрыть хотя бы парочку, но нет, целехоньки.
Результат наблюдал краем глаза, перезаряжая оружие и меняя позицию.
Пыль пока не осела. Поэтому следующей мишенью выбрал предводителя двухголовых, а может и нет, судил по нарисованным кругам и цепям. С семерыми, без чуткого руководства, должны были справиться латники. Кроме обычного оружия, у каждого из защитников герцогских сокровищ имелось множество амулетов, какие выдавало свечение в магическом зрении. Но огры должны были набедокурить изрядно. Главное, чтобы у меня возникли все основания для уничтожения злобных артультовцев. Ничего личного, но мне нужны их тотемы. Можно и с моральной точки зрения все оправдать, мол, в Демморунге их ждали бы страшные муки, от каких выступал избавителем, но это сарказм и лишнее. Я всегда четко понимал, что делаю и почему.
И «волчий» болт, заряженный взрывным заклинанием, усиленный другим, с умопомрачительной скоростью сорвался с ложа. Полета снаряда я не заметил. Лишь отсвет, когда тот преодолел защитное поле некого артефакта, затем оперение появилось в виске меченного великана, а после сработал заряд. Рвануло слабо. Отчего-то эффект получился донельзя смазанным — лишь одна пораженная голова, как перезрелый арбуз от залихватского пинка, лопнула и потонула в красном облаке, второй же башке просто сломало шею. Так как она под неестественным углом выгнулась и болталась, как тряпочная, пока огр, подброшенный ударной волной и заваливаясь на бок, успел в воздухе сделать несколько шагов, а затем уже задергался в предсмертных конвульсиях. Нет, земля не дрогнула, когда с ней встретилась эта туша, однако шлепок о каменистую поверхность получился гулким. Увесистым, я бы сказал.
Уроды все, как один, остановились, обмерли, не обращая внимание на стрелы, какие летели и летели со стороны каравана. На мордах дичайшее удивление: «а нас-то за шо?». За дело, мрочьи слизни. За дело.
Неожиданно и синхронно, будто повинуясь команде, они воздели палицы к небу, дико и трубно взревели. Не знаю от порыва ветра или звуковой волны колыхнулась листва на редких кустах и сотворенной засеке, но получилось мощно. Раскатисто.
А затем великаны одновременно сорвались с места, размахивая и крутя над головами палицами. Меня они не замечали. Впрочем, пока никто не обращал внимания на того, кто начал их выпиливать, подозревая во всех грехах охранников каравана.
Все происходило очень быстро. Перевел взгляд на начавшую оседать пыль впереди. Через нее уже пусть и смутно, но фигуры просматривались и без «Взгляда Торна». В одну — высокую шипастую сразу отправил тяжелый граненый волчий болт, приправляя его убийственными заклятьями.
Миг… и взрывом разметало, растащило остатки завесы по сторонам, а еще сразу троих из пятерки можно было списывать со счетов. Два тела лежало в неестественно выгнутых позах, характерных для беспозвоночных, а от одного, в какого попал, осталась только нижняя часть туловища.