Дрались по-животному жестоко, словно от каждого удара зависела жизнь всего человечества. Нокаутированные, истекая кровью, валялись здесь же, под ногами, и их топтали уже не как смертельных врагов, а из-за тесноты. Те, кто был в состоянии, отползали в сторону, но встав на четвереньки, они как бы снова становились опасными противниками, и таких старались добивать.
Из-за духоты и табачного дыма окна были открыты, женский визг доносился даже до подземного перехода станции метро «Киевская», а потому охранники порядка появились на удивление быстро. Но дерущиеся действовали еще быстрее, и к приходу сразу четырех милиционеров на полу без движения лежало столько же самых нерасторопных бойцов. Вычислить остальных не составляло никакого труда – по кровавым следам на лицах и разодранным сорочкам – ни один из них не вышел из драки без потерь.
Буздырь выскочил из служебки до появления милиции, в самый разгар побоища. Он вытащил Лену из-за стола и быстро увел из зала. Она вяло сопротивлялась, бессвязно рассказывала, кто, кого и за что бьет, и требовала продолжения банкета.
– Так это из-за тебя? – удивился Николай.
– Из-за меня, – кокетничая, ответила Лена.
– Сама в петлю лезешь, Ленок. Тебе сейчас нужно быть тише воды ниже травы. Это хорошо, если тебя менты возьмут…
– Да, очень хорошо, – перебила его Лена.
– Во всяком случае, жива останешься, – заталкивая ее в узкий коридорчик, продолжил Буздырь. – Но, если деньги левые, они сами будут искать, и тогда из тебя душу вынут.
– Пусть вынимают, – пьяно отмахнулась Лена. – У меня уже вынимать нечего.
– Они найдут что, – невесело усмехнулся Николай, а Лена неожиданно извернулась, проскочила у него под рукой и попыталась вернуться в зал.
– Дура, там милиция, – не трогаясь с места, тихо сказал Буздырь.
При слове «милиция» Лена все же остановилась, наморщила лоб и капризно проговорила:
– А как же шампанское?… Коль, принеси чего-нибудь выпить. Весь стол там остался.
– Иди в служебку, сейчас принесу. А через полчаса поедем домой.
Дожидаясь вина, Лена незаметно для себя уснула на диване, а через обещанный промежуток времени Николай действительно появился с сумкой, из которой торчали серебряные горлышки бутылок, свертки с закусками и пучок зелени. Прихватив вещи Лены, он вывел ее через служебный вход на улицу, усадил в свой видавший виды «опель-кадет» и на некоторое время снова исчез.
Буздырь вернулся не один. С ним были уже известный Лене официант Леша – хрупкий тридцатилетний блондин с игривыми глазами – и какой-то человек лет сорока пяти – здоровый как бык, в мягком кожаном пиджаке, который так обтягивал его необъятное туловище, что, казалось, пиджак вот-вот лопнет. Николай прямо через раскрытое окошко представил Лене своего знакомого:
– Ленок, это Владимир Алексеевич – большой, хороший человек. Его обязательно надо любить и жаловать.
– А еще холить и лелеять, – густым басом произнес здоровяк.
Балагуря, они забрались в машину, причем Владимир Алексеевич подвинул Лену, сразу же облапил ее обеими руками и прижал к себе так, что у нее затрещали кости.
– Уйди ты, черт! – закричала Лена, пытаясь высвободиться из удушающих объятий.
– Какая хорошая телочка, – с пьяным хохотом проговорил Владимир Алексеевич и с удовольствием добавил: – Я очень люблю миниатюрных. Дружить будем?
– Тебе со слонихами надо дружить или с коровами. – Лена поморщилась от боли, повела плечами и отодвинулась подальше от опасного соседа.
– Ну, если на «ты» перешла, значит, будем, – сам себе ответил Владимир Алексеевич. – Ты уже моя.
– Как же, дождешься, – обиженно выпалила Лена и уткнулась лицом в окно.
Квартира, куда они приехали, оказалась большой, чрезмерно набитой дорогой мебелью, но какой-то нежилой, словно ее только готовили для въезда хозяев. Вещи были подобраны по одному принципу – дорого – без учета взаимной совместимости и располагались как попало. Только в самой большой комнате можно было разглядеть хоть какой-то порядок. Сюда, очевидно, наведывались для таких вот посиделок с ночевками, о чем говорили гора грязной посуды в раковине на кухне и скомканное постельное белье в одной из спален.