И тут он мне — под большим секретом! — сообщает, что есть… вероятность, будто колдовство и прочие штучки не выдуманы. Мы там давно… Американцы… Япония мутила… Гитлер в полный рост со своей Аненербе. Забыл я детали… Явно мутирую. Блюмкин из ЧК в двадцатые годы двумя крестами зачеркнутого столетия. Грааль, Копье Судьбы — Кутузов его еще Блюхеру подарил, Тибет, Сибирь, шаманы, Лхаса, Шамбала, невырезанное сердце России.
Не столько убедил, сколько переговорил. Знаете, как с торговцами на рынке? Кто громче и яростнее торгуется, тот и выиграл.
Выходило так, будто все это я должен найти. Чуть ли не все вместе в одном флаконе. Один пшик, и ты не то что в шоколаде — прямо в раю и уже примериваешь ангельские крылья и золотой нимб над грешной макушкой, до плеши пролежанной на чужих подушках и попутно выклеванной стервой-женой, которой тоже кое-чего хочется. Нет, жены у меня нет, это я так, для красного словца. И про плешь тоже ляпнул. В общем, понятно, не о себе это я так.
Проехав чуть вперед, я понял, куда спешат гребцы. Остров. На нем постройки, окруженные каменным забором где-то в рост человека. И, что потрясло меня больше всего, за одним из домиков я разглядел антенную вышку. Ее ни с чем не спутаешь. У меня в груди екнуло. Неужто? Интересное тут кино показывают. На всякий случай я еще раз включил свою рацию. Пусто. Только треск разрядов. Но что у меня за антенна и у них? Та, что на острове, раз в десять выше. Можно себе представить, какой мощности там может быть аппаратура.
Я медленно ехал и прикидывал, насколько я готов к встрече. В свете последних событий я предпочитал быть во всеоружии. Получалось, что практически готов, необходимо лишь добавить несколько завершающих штрихов. Наконец я увидел спуск к воде — неплохо сохранившийся проселок с многочисленными следами крупных копытных. Впрочем, уже свернув на него, понял, что с определением «неплохо» я погорячился. Зато на берегу меня ждал приятный сюрприз в виде причала и приткнувшегося к нему парома с ручным приводом. Говоря попросту, от берега до берега натянута веревка, по которой паромщик, визуально отсутствующий, перебирает руками, таким образом приводя в движение сие транспортное средство.
Рассудив, что коли имеется транспорт, то грех им не воспользоваться, я быстренько собрал походный мешок и оставил своего мустанга на попечение электронного сторожа, лишь чуть отогнав его в сторону так, чтобы с дороги не отсвечивал. И попытался тронуться на пароме. Я никогда не считал себя слабаком, но тут, сколько ни пыжился, ничего. То есть несколько сантиметров, которые образовались между дощатым причалом и кромкой парома не в счет. Это же что за чудо-богатыри тут обитают?
Нет, тут определенно есть нечто, влияющее на голову. Ну ладно голова. Глаза-то где? Причальный конец в виде скрученной в восьмерку проволоки надежно держал паром возле деревянной сваи, вбитой в дно у правого борта, как раз там, где канат. То есть фактически у меня под носом. Конечно, когда снял «восьмерку», дело пошло куда как веселей. Немного жгло ладони, но это ничего, просто с непривычки. Я не слишком спешил, больше присматривался. К сожалению, окружающие красоты меня больше не интересовали. Хотя посмотреть было на что. Куда больше меня занимали строения на острове. В первую очередь ангар, расположенный на дальней от меня стороне. Не слишком большой, но явно заводского изготовления. Да что я говорю! Как будто можно в кустарных условиях добыть и прокатать алюминиевый профиль. Сами домики тоже не были похожи на деревенские избы. Вообще антураж такой, какой бывает на северных станциях длительного использования. Я даже угадывал их назначение. Вот прямо передо мной, чуть правее причала и, естественно, за стеной, определенно штабной домик. За ним, почти впритык, на минимальном с точки зрения пожарной безопасности расстоянии, радиостанция с вышкой за ней. Эти на самой верхней точке острова. Дальше и чуть ниже еще какое-то здание, скорее всего двухэтажное. Еще значительно правее и ближе к воде новодел, здорово смахивающий на коровник. Там же еще какие-то постройки, далекие от норм государственного стандарта. Ну а левее жилые домики, общим числом, если я все увидел, шесть штук. То есть налицо четкое разграничение на зоны — административная, хозяйственная, жилая.
На островном причале меня уже встречали. Двое. У одного в руках автомат Калашникова. Я только хотел усомниться в наличии у него патронов, как воду перед паромом вспороли пули. Пять выстрелов, определил я на слух. Чисто автоматически. Такое начало мне категорически не понравилось.
Сигнал более чем понятный: «Стоять!»
Я убрал руки с троса. Нас разделяло метров двадцать пять. При желании я могу снять этих клоунов за полторы секунды от силы. Другое дело, что я видел знакомые высокие мушки калашей на стене числом не менее трех. Я же стоял на открытом пароме, как клоп на тарелке. Даже целится не нужно; надави ногтем, и все, только брызги в разные стороны. И мокрая клякса в итоге.
— Ты кто? — спросил меня мужик с аккуратной бородкой, сильно испачканной сединой. Оба в зеленом, отдаленно похожем на советскую военную форму образца семидесятых годов двадцатого века. Откуда-то в памяти всплыло слово «штормовка». Именно что!
— Попов! — привычно представился я.
— И все?
Ствол автомата в руках его напарника переместился примерно на уровень моей груди.
— Удостоверение показать?
— Какое?
— Прокуратура.
— Что тут ищет прокуратура?
— Я не обязан отчитываться перед вами. Вы кто?
— Здесь все отчитываются. Вопрос повторить?
— А неприятностей не боитесь?
— От кого? Ты же один.
Так, интересно девки пляшут. Он что, уже знает про меня? Или так, проверяет, давит на психику? Ничего, мы тоже умеем на вопросы не отвечать. К тому же мне не хотелось начинать наш саммит с ненужного обострения отношений. То есть в принципе я всегда за, небольшое обострение еще никому не вредило, но не стоит допускать, чтобы оно с ходу переросло в полноценный конфликт. Особенно учитывая их тактический перевес в качестве и количестве оружия. С одним — ну пусть не с одним! — пистолетом против четырех калашей выступать как-то несподручно. Я бы даже сказал, бесперспективно.
— С чего ты взял? — спросил я, усаживаясь на доски парома. Кстати, доски! И отнюдь не старые.
— Ты мне не тыкай, следак, — процедил бородатый. Блатной, что ли? Этого мне еще не хватало.
— Ты мне тоже. К тому же я не следак, а прокурор. Запомни.
— Запомню. Так зачем пожаловал, прокурор? Теперь, когда из ростовой мишени я превратился в, так сказать, поясную и получил возможность некоторого маневра, я почувствовал себя чуть увереннее. Особенно этому способствовало то, что меня не заставили принять прежнее положение. Ладно, допустим, что как с оружием, так и с боеприпасами проблем у них нет. Однако автоматы старые, образца середины семидесятых годов двадцатого века. Нет, машинка хорошая, слов нет, надежная и все такое, но — старая. Это о чем-то да говорит. О том, к примеру, что у них нет действующего канала поставки. Во всяком случае, канала надежного, эффективного и в какой-то степени безотказного. Я имею в виду в первую очередь ассортимент. Из этого четко следует, что и боезапас у них ограничен. На мою долю сиротскую, конечно, хватит — вон они как воду вспенили, хотя для простой острастки хватило б и двух выстрелов. Впрочем, одернул я себя, не стоит обольщаться. Вот у них какой ангар знатный. Ничего не стоило забить его хоть на четверть цинками с патронами. И ящиками с оружием заодно. В одном цинке семь сотен выстрелов, а размером он лишь немногим больше кирпича. Сколько таких «кирпичей» способен вместить ангар? То-то!
— Для начала познакомиться.
— А для конца?
— А это мы посмотрим. Как начало пойдет.