– Доброй ночи, Василиса, – улыбнулась девушка. – Я ждала тебя.
– И я с нетерпением предвкушала встречу. Сегодня третья ночь.
Василиса отбросила за спину густые черные волосы.
– Третий рубеж.
Легко оттолкнувшись руками от подоконника, женщина гибким змеиным движением соскользнула на пол:
– Идем!
– Куда?
Сначала пусть объяснит, к какому черту лешему её собираются волочить на этот раз.
Василиса возвела очи горе.
– Ну как же с тобой трудно. Не бойся, самое страшное уже позади. То, что может произойти сегодня детские игры по сравнению со вчерашней аудиенцией.
– Кстати о вчерашнем? – подбоченилась девушка. – Что это было?
Василиса пристально поглядела Софии в глаза.
– Некоторые вещи не требуют объяснений. Ты сама знаешь – что.
– Но у Роулинг ничего подобного не описывалось!
–Художественная литература, как кривое зеркало весьма избирательно отображает реальность. Так ты идешь?
– Ты не сказала куда?
– На кладбище.
Ну, конечно же. Где ещё может колдовать?
– Надеюсь, хоть кости мертвецов грызть не придется? – фыркнула София.
Василиса посмотрела на неё, как на юродивую.
– А что? – пожала плечами София. – Во всех сказках про злых ведьм те сначала пляшут на гробах, потом высасывают из бедренной кости костный мозг со злобным хохотом и после до рассвета катаются на помеле. Грызть тазобедренные кости я наотрез отказываюсь. Это не гигиенично, не эстетично…
– И не практично, – закончила Василиса.
***
Они стояли в центре небольшого кладбища. Погост расположился рядом с умирающей деревенькой, каких в Российской глубинке миллионы. Кусты сирени, густо разросшиеся повсюду отлично скрывали ведьм без всякой магии.
– Ты должна поднять зомби, – обыденным тоном наставляла Софию Василиса. – Заставь их тебе подчиняться, а затем вновь успокой.
В устах женщины заявленное казалось простым. У, и делов–то в самом деле? Поднять, подчинить, успокоить! Да на раз–два!
Ладно, если не получится, это полбеды. А вот если получится? Что тогда делать? Вдруг она целое кладбище поднимет, а после этого не подчинит и не успокоит? Что тогда?
– Верь мне, с тобой ничего плохого не случится. Я не позволю никому причинить тебе вред, – заверила Василиса.
– Что я должна делать?
– Опустись на землю. Почувствуй её. Можешь закрыть глаза, если хочешь.
София чувствовала себя глупо сидя на корточках и уцепившись руками за траву. Ветер, дувший с юга, игривый и ласковый, приятно щекотал шею и щеки.
А потом она услышала, как тихо падали капли в пустоту: кап, кап, кап.
Темная гладь воды, ничего не отражающая, никуда не текущая.
Спокойная.
Бездонная…
София напряглась. Ладони наливались холодом, студёным и резким, почти обжигающим.
– Хорошо, – удовлетворенно зашептала Василиса. – Теперь повторяй за мной! Левантэ инсиргеа мортэ.
– Левантэ инсиргеа мортэ…
Руки заломило, будто их на двадцатиградусном морозе облили водой. Земля колыхнулась, перестав быть твердью.
– Получилось! – звенел ликованием голос Василисы. – Получилось! Открывай глаза! Смотри… Я не видела такого с тех пор, как потеряла мою Гретель! – хохотала ведьма.
«Не мудрено, что она сбежала, – в ужасе подумала София. – Отче наш!», – пронеслось в голове.
Ни одному режиссеру не передать такой реальности.
Мертвые поднимались из земли, ломая истлевшие доски.
«Что мы знаем о душе?! – думала София, созерцая действие собственной силы. – Что, если нет никакой души? Что, если тело единственное, в чем присутствует сознание и что от нас остаётся? Что, если потревоженный прах этих существа силится переварить окружающую реальность? Если их нервы, двигающие разваливающуюся плоть, способны посылать в мозг сигналы, то какова же боль от этих язв, трещин, отваливающихся конечностей? А если трупы ничего не чувствуют, то почему на останках их лиц застыло это безмолвное выражение дикого ужаса?! Не тупая бессмысленность, не злость, не кровожадность, даже не равнодушие, а мука, неизмеримая, страшная. Неужели они понимают, что мертвы?».
Что если, когда–нибудь, кто–то вот точно так же потревожит покой её, Софии, родителей, друзей? Или саму Софию?
– Как это прекратить?!
– Сначала подчини их, – велела Василиса.
– Как это прекратить?!
– Они не могут причинить вреда ни тебе, ни мне. Заставь их слушать тебя. Повторяй…
– Фините Инканта́тем, – завопила София во всю мощь, отведенную природой, срывая от крика горло.
По кладбищу распространились вспышки света. Мертвецы проваливались в свои могилы.