— Ну, что скажешь, Дони, не зря я на тебя понадеялся, отчет уже готов?
Дони легкой походкой обошел свой стол, и деловито направился к картотеке:
— Мёрфи, ты знаешь меня как облупленного, мне всегда лучше работается по ночам! Я еще вчера все закончил, осталось только дождаться кое-каких анализов из лаборатории, но все что мог сделать сам, я сделал! Прошу, здесь все что тебе нужно. — С этими словами Дони протянул шерифу картонную папку.
— И как ты умудряешься работать тут по ночам? — При одной только мысли о том, как беззаботный малыш Дони препарирует трупы в опустевшем морге, у Дага мурашки бежали по спине.
— Ох, шериф, тебе по роду службы должно быть известно, что бояться надо не мертвых! — усмехнулся Дони, включая свет над секционным столом.
Достав из нагрудного кармана очки и надвинув их на переносицу, Дони отбросил со стола простыню.
В первый момент Даг невольно отвел взгляд — в беспощадном свете медицинских ламп обнаженное тело девушки казалось совсем беззащитным. Однако, через мгновение, он снова посмотрел на стол. То, что на нем лежало, уже не было той Элизабет Майерс, которую он помнил — юной и жизнерадостной девчонкой, всегда такой милой и приветливой. Раньше Даг частенько ее видел, она работала официанткой в «Теплых пышечках», кафе, куда он заезжал выпить кофе в перерыве и перехватить что-нибудь на ланч. Теперь же это было именно тело — мертвое и пустое…. Синевато-белое, закоченевшее, со швами вдоль живота, V-образно расходившимися в стороны у основания грудины — более всего оно напоминало куклу, из тех старинных тряпичных кукол, что прошивали грубым стежком…
— Смерть наступила в результате утопления. — Голос Дони вывел Дага из задумчивости:
— В легких обнаружена жидкость. Тело пробыло в воде около трех часов. За исключением синяков на щиколотках, травмы отсутствуют. Следов борьбы нет, под ногтями все чисто. Впрочем, с учетом времени, проведенного в реке, что-то могло смыть течением.
— Это точно? А что насчет… может быть она была… — Даг на мгновение замялся, подбирая слова.
— Изнасилована? — Дони покачал головой. — Нет, это невозможно, осмотр показал, что она была девственницей.
— Так… а эти синяки, как думаешь, что могло их оставить? — Шериф и Дони склонились над ногами покойницы, угрюмо всматриваясь в темные отметины на коже.
— Что? Сложно сказать… Получила она их незадолго до смерти, это точно. Форма четкая, ярко выражены… Думаю, что травмирующее воздействие было довольно долгим, интенсивным и постоянным в одной точке… Может быть ремни?
«Зачем кому то понадобилось вязать ей ноги? Чтобы утопить?» — Даг представил себе, как ноги девушки обматывают одним концом веревки, а другой привязывают к большому камню, который затем сбрасывают в реку. Да что же она, мафии дорогу перешла? Больше похоже на гангстерское кино пятидесятых. Есть в наше время более простые способы убить человека. Да и зачем тогда после смерти ее понадобилось отвязывать? Оставить тело на дне было бы логичнее, ведь так его труднее обнаружить… Возможно ремни изначально были плохо затянуты и просто ослабли в течении реки? Или же сама Элизабет сумела высвободиться, но сил доплыть до поверхности у нее не хватило. Возможно также, что ей удалось всплыть, но у поверхности ее встретил убийца и завершил начатое. Надо будет снова прочесать окрестности, может что-то найдется — ремни или веревки… Даг еще раз взглянул на синяки и в этот миг в его памяти возник обрывок ночного кошмара. В каком-то странном наитии он обхватил ладонями щиколотки мертвой девушки. Совпало почти идеально.
Дони усмехнулся: — Что ж, вполне убедительно! Впрочем, чтобы оставить такие синяки, нужна мертвая хватка.
Даг вспомнил то мучительное ощущение ужаса и беспомощности, которое испытал во сне, пока нечто увлекало его в глубь черной бездны. Если с Элизабет было также, то смерть ее была страшной. Но кто или что могло утащить ее на дно? Ведь, кто бы это ни был, разве сам он не должен был дышать?