Я вздрогнула от порыва ветра, который взметнул мои волосы и бросил несколько прядей на лицо. Он отвел их назад и немного помедлил убрать руку.
— Вам бы лучше зайти в дом, а то, ко всему прочему, еще и простудитесь.
В этот момент в одном из окон зажегся свет и показался высокий, стройный силуэт. Он на минуту задержался; казалось, он смотрел на нас.
Мы вошли в дом, и он снова попросил меня уехать, но я не могла ему ответить. Он легко дотронулся рукой до моей щеки, и я пошла в свою комнату.
Совершенно смущенная, переполненная эмоциями, я уже собиралась заснуть крепким, спокойным сном, как вдруг вспомнила, что он назвал меня по имени. Когда я засыпала, его лицо все еще стояло перед моим мысленным взором.
ГЛАВА 11
На следующее утро я проснулась с мыслью о моем хозяине и о приеме. Я оделась и поспешила вниз, готовая помогать везде, где только моя помощь потребуется. Сип Брауни навещал миссис Беатрис: он принес ей восхитительно пахнущее лекарство для желудка. Мы поговорили с ним на ступеньках. Он сказал, что будет на приеме и что с нетерпением ждет его, намекая, что надеется, мы познакомимся поближе. В хорошем расположении духа он вскочил на своего коричневого жеребца и ускакал, что-то насвистывая.
Когда я вошла на кухню, Клэппи ставила последнюю партию фруктовых пирогов в духовку. Ее лицо розовело больше, чем обычно, а руки были в муке по самые закатанные рукава.
Она улыбнулась, увидев меня.
— Чудесный день для праздника, мисс.
Я согласилась и спросила, чем могу помочь. Она указала мне на противни, на которых хранилось все, выпеченное за последние несколько дней. Я разложила их содержимое на белые с голубым фарфоровые блюда. Закончив, я поставила блюда на стол в центре комнаты, стойко сопротивляясь искушению попробовать чуть-чуть.
Всевозможные манящие запахи — от фруктовых начинок, соков и апельсинов до деликатесов, которые мне не дано было узнать — заполнили каждый уголок дома.
Коррин все время бегала взад и вперед, полная энергии. Она настояла на том, что сама расставит цветы. Сначала она привлекла к этому занятию миссис Беатрис, но та, наполнив одну маленькую голубую вазу, исчезла, и никто не стал тратить время и разыскивать ее; все отлично знали, что она опять где-то уединилась со своей колодой карт.
Под чутким руководством Клэппи мы с Полли занялись приготовлением перепелов, жареных в масле, омаров, оленины и сочных кусков ветчины — все это в неимоверных количествах. Я раскладывала это великолепие на огромные блюда цвета морской волны с тяжелыми серебряными крышками, украшенными маленькими витиеватыми ручками. Украшением служили, как и следовало ожидать, маленькие переплетенные розочки.
В большой комнате слышался голос миссис Марии, которая отдавала распоряжения по поводу столового серебра. Я направилась помочь расставлять бутылки шампанского, фронтиньяка, бордо и прочих напитков.
Присев ненадолго отдохнуть, я услышала музыку из большой комнаты. Кто-то играл на пианино; я прислушалась. С минуту я с удовольствием слушала и потом, не удержавшись, подошла к двери — посмотреть, кто может извлекать такое чудо из этого куска дерева и слоновой кости.
Миссис Беатрис, совсем не похожая на себя, почти по-царски сидела на скамеечке с черной подушкой и играла; мыслями она была в другом мире, в другом времени. Эта необычная безмятежность в ее чертах говорила о том, что ведь и у нее когда-то были надежды, планы, и она тоже когда-то любила кого-то. Я стояла никем незамеченная и слушала, пока не прозвучали последние ноты, а потом тихо скользнула обратно в столовую, пока она еще не поднялась. Моя слабая игра ни за что не смогла бы сравниться с ее мастерством.
Следующие несколько часов за работой я напевала эту мелодию себе под нос. Она так долго вертелась у меня в голове, что ко мне вернулись воспоминания. Конечно, папа частенько напевал эту мелодию. Это было, наверное, еще девять, или даже больше, лет назад.
Было жарко и пыльно, так что я пошла в свою комнату — привести себя в порядок. Я позвонила, и Полли принесла воду для ванной, щедро насыпав туда моих солей из Нью-Йорка. В следующие полчаса я ничего не делала — только отдыхала.
Я переоделась в белое хлопковое платье с розовыми лентами, тщательно уложила волосы и только тогда заметила листок бумажки на ночном столике. Он был сложен пополам и лежал рядом с хрустальным кувшином. Я схватила его и прочитала:
НЕ ДРОЖИ, ЖАКМИНО, ТЫ И Я — НАЙДЕМ ПОКОЙ В СМЕРТИ.
Я в ужасе вздрогнула. Жакмино? Что это — еще одна пытка? Что это значит? В порыве я уже собиралась порвать записку, но в последний момент одумалась. Больше я этого выносить не могла. Покой в смерти — какие ужасные слова! Я глубоко вздохнула и тщательно разгладила записку. Захлопнув за собой дверь, я направилась вниз, все больше вскипая с каждым шагом.