А Гарри Поттер этот понял две вещи. Во-первых, его искусственное тело при таком повышенном внимании легко может отдать концы гораздо раньше положенного срока. Во-вторых, что Милли была полностью права — надо было меньше выпендриваться первые годы обучения, не стал бы тогда героем и главным позитивным элементом.
— Мантикора тебя задери, Поттер! Вот это наш человек: его мертвым видело полфакультета, а все равно расхаживает по школе!
Кроме обычной компании четверокурсников обнаружились и старшие — из тех, кто остался, потому что некуда было бежать или некому оказалось забирать. В своих спальнях им, видимо, сидеть было так же грустно и тоскливо, как в общей гостиной, а тут такое шоу показывают — с чего бы ни присоединиться?
— Меня Миллисента прислала! — пытался перекричать общий гомон Гарри. — Какого Мерлина вы тут устроили?
— Малфой делится опытом по становлению верным слугой Темного Лорда, — тут же доложился всклоченный и весь в пуховых перьях Эйвери-младший. — И ты тоже делись, Поттер. Рассказывай, как надо правильно прикинуться мертвым после Смертельного Проклятия!
Грохнул хохот — нервный, чутка истеричный и дерганый. Но точно с нотками облегчения.
— Давай, делись опытом!
Да, Темный Лорд возродился, и на самом-то деле даже слизеринцам с этого было не сахарно. Да, в школу осенью вернется, в лучшем случае, две трети учеников — и вовсе не потому, что оставшиеся испугаются и забьются под мантии родне. Да, ожидались какие-то очень страшные проверки по всем вертикалям магической власти, и жизнь вообще напоминала котел с переваренным зельем, который вот-вот взорвется.
Но у них все еще оставался декан, все еще сидел на своем троне директор и подлец-Поттер после «Авады Кедавры» разгуливал, как ни в чем не бывало.
Так вдруг обойдется? Вдруг в этот котел еще можно кинуть что-нибудь такое, от чего бурлящее варево успокоится, и кошмар обойдет их стороной?
Гарри тяжело вздохнул.
Все-таки права была Миллисента. И вообще, катастрофическими темпами росло количество человек, по отношению к которым он мысленно мог сказать, что-де надо было их слушать раньше.
Не порядок. Прав должен быть только один Гарри Поттер, а остальные — сидеть вокруг и внимать его мудрости с раскрытыми ртами.
— Пошли, выйдем, — Малфой подхватил его под локоть и вытолкал обратно в коридор. — Пусть перебесятся, им полезно — стресс снимут.
— Куда ни плюнь — у всех стресс, — проворчал Гарри. — С возвращением, Малфой, ты как-то легко отделался.
— И тебе того же, — окинув его выразительным взглядом, сказал Драко. И повел в другой конец коридора, к магическому окну, транслировавшему вид с верхотуры Астрономической башни. — Мы уже и не ждали после того, что случилось на трибуне.
— И поэтому с тобой во главе решили идти войной на Пожирателей смерти?
— Передай Буллстроуд, что теперь место второй старосты освободилось. И значок к ней на мантию сам просится, раз она так раскудахталась на всю школу. Я, между прочим, как раз наоборот — отговаривать их всех замучался, — и, понизив голос, Малфой добавил: — Без эмпатии как-то сложнее настроением однокурсников управлять.
— Погоди-ка, так она, получается, пропала?
— Мерлин великий, Поттер, ну конечно! — он закатил глаза. — Я же весь магический резерв свой растратил! А эмпатия, по-твоему, немагическая способность, что ли?
— Ну и как оно? — полюбопытствовал Гарри.
— Слишком тихо, — признал Драко, поводя плечами. — И неуютно как-то. Как будто до сих пор в затылке что-то зудело надоедливо так, что и не почесать, но и привычно. И тут вдруг пропало: вроде легче стало, только чего-то не хватает. А еще очень спокойно. Когда я в Святого Мунго очнулся, сначала даже показалось, что колдомедики с успокаивающими зельями переборщили… Не знаю, как еще объяснить.
— И надолго это?
— Отец говорит, потихоньку магия должна возвращаться, — пожал плечами Драко. — Не быстро, но будет. Все-таки, знаешь, не зря пугают использованием чар, на которые резерва не хватает.
— Главное, что живой остался. А магия — Моргана с ней, не страшно.
— Это ты прав, Поттер. На поле тогда дикая концентрация энергии была, оно и спасло. И Фадж очень вовремя под руку попался, — Малфой победно ухмыльнулся. — Я теперь, между прочим, кавалер Ордена Мерлина второй степени, награждение скоро. Министр свою жизнь очень ценит.
Некоторое время постояли молча, глядя в окно. Над Фаджевыми покапушками даже смеяться не хотелось — только противно было.