2. Светский прожигатель жизни
Кем же был человек, которому предстояло провести Британию через один из тяжелейших военных конфликтов в истории?
Попытки «вскрыть» Уинстона Леонарда Спенсера-Черчилля – задача настолько сложная, что историографы потратили на него чернил больше, чем на любую другую историческую фигуру. Перед количеством книг о нем меркнут книги о Вашингтоне, Цезаре или Наполеоне, не говоря уже о коллективных попытках описания его главного врага, Адольфа Гитлера. И тому есть простое объяснение: редко когда появляется человек, который сделал так много и хорошего, и дурного и так кардинально изменил историю человечества. Черчилль многое успел за время своей долгой и непростой жизни, включая шестьдесят пять лет, предшествовавшие сюжету, который начался в Палате общин в те напряженные майские дни 1940 года.
Грандиозный оратор. Пьяница. Остроумец. Патриот. Империалист. Визионер. Конструктор танков. Неудачник. Фанфарон. Аристократ. Военнопленный. Герой войны. Военный преступник. Завоеватель. Предмет насмешек. Каменщик. Солдат. Художник. Политик. Безработный журналист. Писатель. Нобелевский лауреат. Список можно продолжать бесконечно, но каждое определение по отдельности не может описать этого человека. А всё вместе это элементы сложной головоломки, которую нужно собрать и получить одну впечатляющую картину.
С чего же нам начать, чтобы увидеть цельную фигуру, четкую и понятную, не искаженную мифами? Как нам рассмотреть этого человека с современной точки зрения, говоря на сегодняшнем психологическом языке?
Представьте себе такую картину: Уинстон сидит в кресле перед современным психиатром. К какой категории отнесет его специалист? Когда Черчилль расскажет о своих перепадах настроения, не поставят ли ему диагноз «биполярное расстройство» или «маниакальная депрессия» и не выпишут ли литий? А когда он признается во всех своих странностях, в эксцентричном нонконформизме, импульсивности, готовности идти на риск, любви к красным или зеленым бархатным комбинезонам, не скажет ли психиатр, что он пытается подавить детские травмы и чувство отверженности? Найдется ли психиатр, смелый настолько, чтобы сказать Уинстону Черчиллю, что у него серьезный, но излечимый комплекс нарцисса с театральной акцентуацией? Один лишь список того, что этот человек выпивал каждый день, по современным понятиям заставил бы нас отнести его к числу горьких пьяниц и настоящих алкоголиков.
Давайте же начнем с внешних факторов и постепенно будем продвигаться внутрь. Сначала рассмотрим силы, которые формировали его в ранние годы и сделали тем, кого мы знаем, – человеком, способным и на страх, и на абсолютную уверенность, на сомнения в себе и на полную убежденность, на стыд и на высочайшую самооценку, на бульдожью хватку и на безумную нерешительность.
В первую очередь Уинстон – человек викторианской эпохи. Первые двадцать семь лет его жизни прошли при великой королеве, когда империя находилась на взлете. Взгляды Черчилля на мир формировались в то время, когда Британия безоговорочно господствовала во всем мире.
Он аристократ. Черчилль родился 30 ноября 1874 года во дворце Бленхейм, в Оксфордшире. Он был первым ребенком лорда Рэндольфа Черчилля, сына 7-го герцога Мальборо, и его супруги, леди Рэндольф Черчилль (урожденной Дженни Джером). Родился Уинстон на два месяца раньше срока, но, несомненно, был зачат на супружеской постели.
С Дженни Рэндольфа познакомил принц Уэльский, впоследствии король Эдуард VII. Они встретились на регате Коувз на острове Уайт в августе 1893 года. В книге «Мои ранние годы» Уинстон пишет, что Рэндольф «влюбился в нее с первого взгляда»[38] и обручение состоялось через три дня после знакомства. Поженились они в британском посольстве в Париже 15 апреля 1874 года. Церемония была скромной. Прошло только два месяца с того дня, когда жених впервые получил место в Палате общин от консервативной партии. Ему было всего двадцать пять лет.
Дженни было двадцать, когда родился Уинстон. В отношении к воспитанию детей она исповедовала типичный для викторианского высшего класса подход. Уинстон и его младший брат Джек были полностью доверены их преданной няне, миссис Элизабет Эверест, которую Уинстон нежно любил (а она всегда называла его Уинни). Дженни была настоящей молодой светской львицей. Она родилась в семье богатого американского магната, которого называли королем Уолл-стрит, и совершенно не собиралась прерывать жизнь, полную вечеринок, путешествий и любовных романов, чтобы воспитывать детей. Позже Уинстон писал: «И таким же блеском она была отмечена в моих детских глазах. Она светила мне, как вечерняя звезда. Я нежно любил ее – правда, издали»[39].