— Обманул твою глупую жену, заставив её подумать, что мы пришли починить сломанную плиту. Тупая женщина. Можно подумать, ты выбрал бы кого-то поумнее.
Мой отец смотрит на мою мать, и вид у него сердитый.
— Ты тупая сука, — плюет он в неё. — Тебе лучше знать.
Моя нижняя губа дрожит.
Это ужасное слово.
Почему он так груб с ней? Это не её вина.
— Чего ты хочешь?
Голос моего отца спокоен, когда он обращается к двум страшным мужчинам, удерживающим мою маму.
— Ты знаешь, чего мы хотим.
— У меня этого нет, — усмехается мой отец. — И даже если бы у меня это было, я бы вам этого не дал.
У крупного мужчины, по-моему, самого страшного, лысая голова, и мне не нравятся его глаза, они вызывают у меня страх. Он улыбается моему отцу, как будто думает, что то, что он только что сказал, действительно смешно.
Я не думаю, что это смешно.
— Жаль, что ты так сказал, Бенджамин, потому что это был не тот ответ, которого мы хотели.
— Ты никогда не получишь желаемого ответа, а теперь убирайся нахуй из моего дома.
— Или что? — страшный лысый мужчина смеётся.
— Ты здесь ничего не найдёшь. — Мой отец скрещивает руки на груди, глядя на двух мужчин.
Я боюсь дышать.
У меня дрожат руки.
Кто-то должен помочь маме. Она выглядит такой испуганной. Такой беспомощной.
— Ах, но мы что-нибудь найдём. Ты можешь прятаться сколько угодно, Бенджамин, но мы получим то, за чем пришли. Так или иначе. Я уверен, ты это понимаешь. В конце концов, зачем тебе идти на всё, чтобы держать нас подальше, если у тебя нет никаких опасений?
— Я хочу, чтобы ты убрался, потому что ты подонок, — выплёвывает мой отец.
— Возможно, — отвечает Лысый, пожимая плечами. — В любом случае, нам велели отправить тебе сообщение.
Он достаёт пистолет. Я знаю, потому что мой папа повсюду носит его с собой. У меня снова защемило сердце, и я не могу перестать плакать. Почему у этого человека в руках пистолет? Почему он улыбается? Кто-нибудь, помогите маме. Папа, почему ты не помогаешь ей?
— Его послание, если быть предельно ясным, простое. Уничтожайте всё, пока он не даст нам то, что мы хотим. Итак, это то, что мы здесь сделаем. Начиная с твоей жены.
Я смотрю на своего отца, молясь, чтобы он подбежал к маме и выбил пистолет из рук этого подлого человека, но он этого не делает. Он просто стоит там. Смотрит. У него такое суровое лицо, что это пугает меня. Почему он не помогает ей? Я не понимаю.
Я оборачиваюсь к маме, и она качает головой, по её щекам текут слезы. Нет. Мамочка. Я помогу ей. Я поднимаюсь на колени, но мужчина приставляет пистолет к маминому лицу и нажимает на курок. Я кричу, но никто меня не слышит, потому что пистолет издаёт громкий звук. Затем появляется кровь. Везде. По всему полу. По моему отцу. По мужчинам, держащим маму. И я больше не вижу её лица.
Я не могу дышать.
Кто-нибудь, помогите мне.
Мамочка.
Мамочка.
Мужчина опускает маму на пол и оглядывается по сторонам.
— Здесь есть еще кто-нибудь, кому мы могли бы передать сообщение? Возможно, дети?
Нет.
Этот мужчина хочет причинить мне боль.
Нет.
— У меня нет детей, — говорит мой отец тем же голосом. — И у тебя есть три секунды, чтобы убраться к грёбанной матери из моего дома.
Почему он не плачет? Как я. Мамочка. Пожалуйста. Мамочка.
— Или что? — спрашивает лысый мужчина.
Я не видела, как мой отец пошевелился. Не совсем. Ни разу. Но внезапно двое мужчин, которые всегда были рядом с ним, Дариус и Поппер, появляются за спинами двух других мужчин. И они поднимают оружие. Я закрываю глаза руками и не открываю их, потому что из-за ужасных звуков в комнате становится очень громко. Я плачу так сильно, что моё тело трясется, но я не могу остановиться. Не сейчас. Мамочка. Я хочу к своей мамочке.
Тишина.
Затем голос моего отца.
— Избавься от них. И от неё.
Мамочка.
Нет.
Нет.
Папа, не избавляйся от неё.
Мамочка.
— Сейчас займусь этим, босс.
Я прячусь за креслом. Не хочу выходить. Я больше никогда не хочу открывать глаза. Я хочу к маме. С ней всё в порядке? Отец отвезёт её в больницу? Будет ли с ней всё хорошо после того, как мужчина выстрелил ей в лицо?
Я стою там какое-то время, просто плачу.
И тут я слышу голос моего отца.
— Шарлин, встань.
Я опускаю руки и смаргиваю слёзы. Затем я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня с отсутствующим выражением лица. Мамино лицо никогда не было пустым. Оно всегда было тёплым. Я хочу к своей мамочке.