Я ненавижу это воспоминание.
Больше всего на свете я его ненавижу.
Я презираю его.
Я делаю глубокий вдох и смотрю себе под ноги.
— Он приказал им сделать это. Ему было всё равно. И они сделали. Они выстрелили ей в голову прямо там, в его кабинете. Он даже не вздрогнул. Он показывал им, что для него ничто не имеет значения. Что они ничего не могут использовать, чтобы ослабить его. Затем он позвал своих людей и приказал их убить. Я просто сидела за его креслом, сбитая с толку, тогда я действительно ничего не понимала, но прошло совсем немного времени, прежде чем он убедился, что я все осознала.
Скарлетт хватает меня за руку, и я смотрю на неё.
— Мне так жаль твою маму, — шепчет она.
Я слабо улыбаюсь ей.
— Это было так давно.
Я перевожу взгляд на Малакая, его глаза теперь полны ярости, но также и печали. Я знаю, что к концу этой истории он будет ненавидеть Бенджамина Мастерса так же сильно, как и я. Может быть, даже больше. Я надеюсь, что больше.
Я надеюсь, что МК «Стальная Ярость» положит конец этому монстру.
— Мне жаль твою маму, дорогая. Отстой, — наконец говорит мне Малакай.
— Спасибо, — киваю я. — Так или иначе, в тот день мой отец кое-что понял. Обо мне никто не знал. Во всяком случае, не плохие люди. Никто не знал, что у него есть дочь, чёрт возьми, он и сам не знал, что у него есть дочь, в половине случаев.
Я сжимаю челюсти, думая об этом, но продолжаю:
— Итак, его идеальный план пришёл в действие. Он использовал меня, чтобы получить информацию. Он тренировал меня, как идеальную маленькую марионетку. Я делала то, что он говорил, и он не причинял мне вреда. Он заставлял меня вести себя так, будто я потерялась или осталась без крова, ходить и стучать в двери людей, прося одолжить телефон. Когда я была у них дома, он отправлял меня в туалет или придумывал предлог для ухода, и я убегала и собирала любую информацию, какую могла. Это работало. Люди, даже самые большие монстры, купились на это. Хотя некоторые из них не облегчали мне задачу, и позвольте мне просто сказать вам, что я слишком много пережила, будучи молодой девушкой…
— Что за… — рычит Скарлетт. — Что за свинья!
Я улыбаюсь ей, похлопывая по руке.
— Продолжай, — подбадривает Малакай. — Как долго это продолжалось?
— Боже, прошло так много времени, пока люди, наконец, не начали собирать всё воедино. Они начали выяснять, что эта девочка ходила вокруг да около, и информация пропадала.
— Значит, он всё провернул? — спрашивает Маверик.
Я сглатываю.
— Нет, стало только хуже, но я действительно не хочу вдаваться в подробности. Я совершила много плохих поступков, и, пожалуйста, не спрашивайте меня почему, я была напугана, и у меня никого не было, и, честно говоря, я знала, что, если сбегу, он найдёт меня.
Малакай кивает.
— Не нужно оправдываться перед нами.
— Что за гадость ты натворила? — внезапно спрашивает Кода.
Я смотрю на него.
— Сказала же, что не хочу об этом говорить.
— Это, блядь, могло бы помочь.
— Это, блядь, не поможет! — огрызаюсь я. — Отвали.
Он сжимает челюсти.
— Кода, — рычит Малакай, — отвали, мать твою. То, что она сделала тогда, имеет мало общего с тем, что происходит сейчас.
— Ты, блядь, не можешь этого знать. Там может быть человек, информация, что-то ещё, что поможет нам найти этого ублюдка.
— Я могу помочь тебе найти его, — огрызаюсь в ответ. — Я и есть тот человек. Я и есть та информация. Они тебе не нужны, тебе нужна я. Так что отвали.
Кода свирепо смотрит на меня, но я сдерживаюсь.
Я не отступлю от этого. Ему просто придётся смириться с этим.
— Не можешь смириться, брат, уходи, — жестко говорит Маверик.
— Иди нахуй, Маверик.
— Дакода, — рычит Малакай, и в его голосе звучит злобное предупреждение.
Кода сжимает челюсти, но больше ничего не говорит.
Я сглатываю, мои пальцы дрожат, и несколько минут смотрю себе под ноги. Почему это так важно для Коды? Я знаю, что он зол. Знаю, что он хочет покончить с этим. Но почему он так решительно настроен сделать мою жизнь несчастной из-за этого?
— Можешь не продолжать, если не хочешь, — говорит Малакай. — Не спеши.
Но спешка есть, не так ли?
Он охотится за мной и, в конце концов, найдёт меня.
— Он попал в тюрьму из-за меня, — говорю я им мягким голосом. — Я знала, что это единственный способ освободиться. По крайней мере, в то время это имело смысл. Я никогда не думала, что однажды он выйдет из тюрьмы и захочет отомстить. Я просто хотела… Я хотела уйти от него. Я хотела жить своей жизнью.