Чарли слишком занята осмотром, проводя пальцами по стенам и мебели, чтобы расслышать, что я говорю.
Можно подумать, она никогда в жизни не видела ничего красивого.
Любой может задаться вопросом, насколько тяжелой была её жизнь на самом деле?
Ответ, который мы все ищем.
Без сомнения.
Кода
Тогда
Только не это.
Я опускаюсь на колени и обхватываю голову брата руками. Его лицо такое же, как у меня, словно я смотрю в зеркало. Только щёки у него впалые, кожа измождённая, а глаза больше не цвета мёда, а цвета грязной воды. Наркотики. Хотел бы я знать, когда это началось и как он допустил, чтобы всё стало так плохо, но я не знаю. Это обрушилось на меня как ураган; только что он просто шёл на вечеринку, а в следующую секунду у него начались перепады настроения, и он замкнулся в себе.
Я должен был догадаться.
Но мы молоды, всё только начинается, мы оба живём своей собственной жизнью. Мы больше не зависим друг от друга, как в детстве. Откуда мне было знать, что он так много употребляет?
Я должен был догадаться.
Это самый простой ответ.
Я должен был, черт возьми, догадаться.
Он мой брат, но не только это, он мой близнец.
Я чувствую его так, как никто никогда не смог бы понять.
Я должен был присматривать за ним.
— Брэкс, очнись, давай же. Очнись, чувак.
Я слегка встряхиваю его, но его голова болтается. Он растянулся на своей кровати. К счастью, у меня хватило ума зайти к нему домой и проверить, всё ли с ним в порядке. Он не в порядке, и паника охватывает меня. Какого хрена он это делает? Что, чёрт возьми, с ним случилось, что он стал таким плохим? Нас хорошо воспитывали, у нас были хорошие родители, и пока они не умерли несколько лет назад, всё было хорошо.
Так что же пошло не так?
И почему он мне об этом не рассказал?
Я поворачиваю брата на бок, снова и снова засовывая пальцы ему в горло. Они почти не покрываются слюной, потому что у него так пересохло во рту. Я не знаю, из-за чего он такой — из-за наркотиков, алкоголя или из-за того и другого. Не знаю, что он делал прошлой ночью. Меня не было дома, я должен был быть с ним. Я сжимаю пальцы, пока он не издаёт стон и не начинает давиться.
Я держу их там.
Я нажимаю снова и снова, пока он, наконец, не блюёт. Я убираю руку как раз вовремя, когда он вываливает содержимое своего желудка на кровать. Он делает это, давясь и отрыгивая, пока ничего не остаётся. Затем он переворачивается на спину, учащённо дыша, лицо у него слишком бледное. Я достаю телефон и набираю «скорую». Ему нужна медицинская помощь. И она нужна ему немедленно. Я даю женщине по телефону адрес и вешаю трубку.
— Что происходит?
Я поворачиваюсь и вижу его соседа по комнате, Эштона, который стоит у двери с кофе в одной руке и тостом в другой и выглядит совершенно растерянным. Он переводит взгляд на блевотину на кровати Брэкстона, и его лицо искажается.
— Фу.
— Ты, блядь, даже не подумал проверить его? — рявкаю я на молодого глупца.
Он вскидывает голову и смотрит на меня.
— Он взрослый мужик. Я не собираюсь заходить к нему в комнату и проверять его каждый день. Я даже не знал, что он дома.
— Ты же знаешь, что у него, блядь, проблемы! — реву я, сжимая кулаки, лицо горит.
— Успокойся, Кода. Он, блядь, взрослый мужик. Это, блядь, не моя работа — заботиться о нём.
— Он мог умереть здесь. Если бы я не пришёл, он был бы мертв. Ты этого хочешь? И всё потому, что не можешь проверить?
Эштон качает головой.
— У твоего брата проблема. Это не моя забота. Я пытался, чёрт возьми, присматривать за ним. Он не хочет иметь с этим ничего общего. Он где-то там, пьёт, принимает наркотики и связывается не с теми людьми. Если это его не убьёт, — он тычет пальцем в блевотину, — тогда, я гарантирую, это сделает кто-нибудь другой, с тем дерьмом, в которое он вляпался.
Я прищуриваюсь.
— С каким дерьмом?
Эштон пожимает плечами.
— Не знаю.
— Чушь собачья, ты только что сказал, что из-за этого его убьют, так что ты, блядь, кое-что знаешь. Что за дерьмо?
Эштон переводит взгляд налево, потом направо, потом снова на меня.
— Он торговал наркотиками. Работает на опасных людей. Ты не можешь быть наркоманом и торговать наркотиками. Ты наживёшь себе серьёзные неприятности. Мы все это знаем. Если у тебя есть зависимость, ты всё испортишь. У него есть зависимость. И он всё портит. Принимает наркотики для себя, избегает людей, выводит из себя не тех людей.
— Имена, — требую я. — Назови мне имена.
— Не знаю имён, — говорит он, пятясь из комнаты. — И я не собираюсь их выяснять. На этой неделе я переезжаю. Я не хочу жить там, где опасно. Твоему брату нужно помочь самому себе. У меня полно дел, мне нужно жить, я не вмешиваюсь в то, во что он вляпался.