Я икаю и издаю страдальческий звук.
Слейтер подходит ко мне, обхватывает большой рукой моё плечо и притягивает к себе, заставляя Коду отпустить меня. Он наклоняется, не сводя с меня глаз.
— Ты кое-что знаешь. Ты, блядь, что-то знаешь.
— Да, — шепчу я. — Да, я кое-что знаю.
Все взгляды обращаются ко мне.
— Говори, — требует Слейтер.
— Я-я-я-я, — заикаюсь я, затем делаю глубокий вдох и шепчу: — Отпусти меня, чтобы я могла выпрямиться, и расскажу тебе всё, что знаю.
Слейтер отпускает меня, и я беру себя в руки, выпрямляясь. Сейчас не время впадать в уныние. Мне нужно сохранять спокойствие, даже несмотря на то, что у меня сжимается грудь, сердце бешено колотится, а желудок сводит. Я не знала, что эта девушка принадлежала Слейтеру — чёрт возьми, я вообще мало что о ней знала, только то, что она была в подвале, а когда я попыталась узнать больше, все вели себя так, словно её не существовало.
Но я знала, что она была.
И я не помогла ей.
Я должна была помочь ей.
Десять лет.
Целое десятилетие.
Что с ней случилось за это время?
Чарли
Тогда
— Что ты выяснила? — рявкает мой отец. — Ты что-нибудь выяснила?
Я качаю головой.
— Нет, у него в кабинете или спальне ничего не было, и ничто не указывало на то, что он тебя обманывает. Хотя у них с Клэем был оживлённый разговор, они быстро замолчали, когда я вошла.
Лицо моего отца мрачнеет.
— Если этот парень в этом замешан, я выпущу ему кишки…
— Я так не думаю, но, по-моему, его дядя пытается втянуть его в это дело. Насколько я знаю, Клэй заинтересован в сотрудничестве с тобой. Очень заинтересован. Думаю, его дядя искажает факты, чтобы создать впечатление, что он на твоей стороне, но есть вероятность, что он даёт Клэю неверную информацию, возможно, для того, чтобы заставить его совершить ошибку и попасться на этом.
Отец кивает, выглядя почти впечатлённым.
— Очень умный человек. Что ещё?
Должна ли я рассказать ему об Элли? Должна ли я сказать ему, что нашла её?
Если я позвоню в полицию, меня убьют, а может, и того хуже, мой отец позаботится об этом. Если мой отец решит, что дядя Клэя настроен против него, он может просто использовать Элли, вытащить её, использовать её, чтобы втянуть его дядю в беду, и она, возможно, выйдет на свободу. Не знаю, как ещё я смогу вытащить эту девушку оттуда.
Честно говоря, я не знаю.
— Есть кое-что ещё.
Мой отец делает шаг вперёд, кладёт руку мне на плечо и сжимает так сильно, что я вздрагиваю.
— Что, черт возьми, я говорил насчет хождения вокруг да около? Ты рассказываешь мне всё, что мне нужно знать, и делаешь это быстро.
Мои глаза наполняются слезами от боли, и через секунду он, наконец, отпускает меня. Я отступаю назад, плечо пульсирует болью. Ненавижу его. Ненавижу его так сильно, что это обжигает. До глубины души.
— Там была девушка, — осторожно говорю я. Нервничаю. Не знаю, собираюсь ли я навсегда осудить эту девушку или освободить её. В любом случае, у меня нет надежды снова попасть в этот дом, даже с Клэем, а шансы снова спуститься в подвал равны нулю. А это значит, что вот мой единственный шанс.
Мой отец смотрит на меня пустыми и суровыми глазами.
— Какая девушка?
— Я нашла дверь… в его спальне. Она вела в подвал. Там была девушка, она была прикована цепью и напугана, и она сказала, что её зовут Элли.
Глаза моего отца вспыхивают, и он делает шаг вперёд так быстро, что я вздрагиваю, когда его рука снова обхватывает мое плечо.
— Там не было никакой грёбаной девушки. Ты меня понимаешь?
Что?
— Да, была… Там была девушка и…
Он поднимает кулак и бьёт меня с такой силой, что я отлетаю назад и врезаюсь в его стол с такой силой, что угол ударяет меня по позвоночнику, и я кричу от боли. Падаю на пол, и мой отец подходит ко мне, приседает на корточки, хватает меня за волосы и дёргает, пока я не начинаю кричать от боли.
— Нет никакой гребаной девчонки. Если я ещё раз услышу, как ты заикнёшься об этом, я ещё раз услышу, как ты это говоришь, я приставлю нож к твоему горлу и перережу его. Ты мне на хрен не нужна, сука.
— Да, нужна, — выплевываю я в ответ, огонь и боль пронзают моё тело. — Там была…
Он бьет меня так сильно, что у меня хрустит челюсть, и мои крики наполняют комнату. Я откатываюсь назад, крича от боли, а он подходит, прижимает ботинок к моему горлу и давит с такой силой, что я не могу дышать. Давление настолько сильное, что на мгновение я вижу, как моя жизнь проносится передо мной. Жалкая, разбитая жизнь, которую я вела из-за этого человека.