Я ничего не говорю. Совсем ничего.
И я не скажу ни единого грёбаного слова.
Ни этому ублюдку.
Ни кому-либо из них.
— Я Шанкс.
Это он? Тот ублюдок, который заправляет этим делом? Которого мой брат так боится, что пытался покончить с собой, чтобы спастись от него? Чёрт, я мог бы разорвать его на части голыми руками.
— Я уверен, ты знаешь, почему ты здесь, — продолжает он, его голос мягкий и спокойный, как шёлк. Он часто этим занимается. Он профессионал. Это очевидно. — Брэкстона было нелегко найти, но, когда я узнал о его близнеце… Ну, ты можешь себе представить, что план был довольно прост: привезти тебя сюда, и Брэкстон, в конце концов, последует за тобой.
— А если он этого не сделает? — плююсь я, злость берёт надо мной верх.
Она всегда, чёрт возьми, берёт надо мной верх.
— Что тогда? — я бросаю вызов.
Шанкс ухмыляется.
— У меня сильное предчувствие, что твой брат не бросит тебя и не сбежит. Я могу ошибаться, в конце концов, он не такой уж умный, как ты, я уверен, знаешь, но, думаю, его совесть не позволит ему оставить тебя в наших руках.
— Тогда ты ошибаешься, — рычу я. — Так что лучше убей меня сейчас. Мой брат не придёт.
Но я знаю Брэкстона. Я хорошо его знаю. Он может быть эгоистичным и жестоким, и всеми теми дерьмовыми вещами, которыми может быть человек, но я знаю, глубоко в своём гребаном нутре, что, когда дойдёт до этого, он придёт за мной. Я знаю это так же хорошо, как знал, что, когда он попал в беду, я рискнул бы своей жизнью ради него.
Мы всегда прикрывали друг друга.
Знаю, что это не изменится.
— Ох. — Шанкс смеётся, запрокидывая голову. — Я не собираюсь тебя убивать, это было бы слишком весело. Если Брэкстон не появится, я буду пытать тебя так, как ты даже представить себе не можешь, пока ты не скажешь мне, где он. В любом случае, Брэкстон придёт ко мне из-за тебя. И я убью его.
— Значит, быть пыткам, — шиплю я, не отрывая от него взгляда. — Я никогда не скажу тебе, где мой брат.
Шанкс улыбается, и улыбка эта холодная и смертоносная.
— Будь по-твоему. Должно быть весело.
Он не вытянет ничего из меня.
Да поможет мне чёртов Бог, я защищу своего брата любой ценой.
Даже если ценой будет моя жизнь.
Глава 19
Чарли
Сейчас
Чувство вины.
Оно роится у меня в груди, заставляя меня чувствовать себя так неловко, что я не произношу ни слова всю дорогу домой. Даже когда мы добираемся до места, я удаляюсь в свою комнату, отказываясь с кем-либо разговаривать. В конце концов, остальные уходят домой, и остаёмся только мы с Кодой. Он оставляет меня в покое, за что я ему благодарна. Мне не нужно, чтобы из-за него я чувствовала себя ещё хуже, чем сейчас.
При мысли о том, что Элли всё ещё не свободна, что её всё ещё пытают, мне становится дурно.
Я могла бы вытащить её в тот день, уверена, что был бы способ, если бы я действительно постаралась.
Но я этого не сделала.
Не совсем.
Я так боялась, и из-за меня Слейтер больше десяти лет жил в муках, гадая, где она, всё ли с ней в порядке и жива ли она вообще до сих пор.
Из-за меня.
Когда солнце садится, я встаю с кровати и иду на кухню, нахожу бутылку водки, открываю её и делаю четыре больших глотка, прежде чем поставить её на стол рядом с собой.
— Это не поможет тебе почувствовать себя лучше.
Я оборачиваюсь и вижу, как входит Кода, только что вышедший из душа, без рубашки.
— Не говори мне, что поможет, а что нет, чтобы мне стало лучше, Дакода. Ты ни хрена не знаешь.
С его волос стекает вода, и капли стекают по лбу, и, боже, он выглядит великолепно. Я ненавижу, что меня так влечёт к нему. Ненавижу, что он заставляет меня чувствовать себя такой жалкой, потому что он не чувствует того же. Это только злит меня ещё больше, пока я не ощущаю, как в моём животе скапливается комок напряжения, который бурлит, пока я едва могу его сдерживать.
Я так зла.
На себя.
На Дакоду.
На свою жизнь.
В основном, на своего отца.
— От того, что ты на меня огрызаешься, лучше тоже не станет.
Я разворачиваюсь и хватаю первую попавшуюся вещь, которой оказывается бутылкой водки. Не раздумывая швыряю её через всю комнату прямо в него. Я так зла. Так сильно зла. Он как раз вовремя уклоняется, и бутылка разбивается о стену, разбрызгивая повсюду водку и стекло.
— Не смей, блядь, говорить мне, что поможет мне почувствовать себя лучше! — кричу я так громко, что сама себя пугаю. — Ты ничего обо мне не знаешь. Ни хуя. Перестань вести себя так, будто я тебе не безразлична. Мы оба знаем, что это не так. Ты такой же эгоист, как и все остальные. Просто киска. Просто киска. Вот как ты меня назвал. Ты кусок дерьма!