— Их тоже проверили, — развел руками Роман, — они не причем. После того, как Деян сказал, что вы заезжали отправить сообщение, я послал людей, проверить всех там.
— Ну, тогда у меня кончились идеи, разве что кто-то на меня повесил маячок.
— Что повесил? — в один голос спросили Рысевы.
Константин мысленно чертыхнулся, опять выдал термин с Земли, который здесь конечно неизвестен.
— Следящую веду, — поправился он. — Был у нас в вотчине такой умелец.
Николай Олегович как-то странно переглянулся с сыновьями, словно на него снизошло озарение, и теория гостя все объясняет. Младший после этой игры в гляделки заинтересованно посмотрел на Константина.
— Вы позволите, боярин, проверить вас на следы применения к вам вед? — тут же заинтересовался Роман. — Клянусь, я не причиню вам вреда, просто мы о подобном не слышали, может, и вправду у кого такая способность есть. Вы не первый из нас, кого пытались убить вне усадьбы.
— Проверяйте, — спокойно ответил Воронцов, выуживая портсигар. — От меня что-то нужно?
— Если можно, встаньте, — попросил главный безопасник рода Рысевых.
Константин прикурил и поднялся из кресла. Роман встал рядом и сотворил какой-то знак активации веды. Его руки окутались серебристым туманом, который он стряхнул на Воронцова. И стоило ему коснуться Константина, как обратка не заставила себя ждать, оберег Сварога раскалился, обжог кожу, а затем через веду так дал по рукам бояричу, что тот вскрикнул и затряс обожженными кистями.
— Прошу прощения, — старясь не улыбнуться, глядя на злого и обиженного Романа, извинился Воронцов. — Мой оберег обычно при подобном воздействии дает сдачи. Он у меня недавно, и я еще не привык к нему.
Константин сунул руку за пазуху и, нащупав солнце Сварога, сжал его в руке. Настроившись на канал с защитником, он приказал не проявлять активности во время сканирования, если только не будет угрозы жизни.
— Теперь можно, еще раз прошу простить меня, боярич.
Роман, уже сумевший избавиться от последствий, несколько секунд недоверчиво смотрел ан Воронцова, и, наконец, решившись, снова создал знак. На этот раз все вышло, как нужно. Серебристое облачко заскользило вокруг тела, окутывая ту или иную часть. С минуту ничего не происходило, наконец, оно втянулось, обратно в пальцы Романа, и тот разочарованно покачал головой.
— Ничего. Ни на одежде, ни на теле.
Константин чуть не сплюнул, с трудом сдержался, как же тяжело иметь дело с дилетантами.
— Роман, а какой смысл искать маячок на моей одежде, если эту одежду я надел только перед ужином? В городе я был одет совсем иначе, предпочитаю удобство и защиту лоску.
Роман моргнул, понимая, как опростоволосился.
— Боярин, вы позволите обследовать ваши вещи и оружие?
— Конечно. Только боюсь, Дрозд без меня вас не пустит в комнаты, а одежду забрала для приведения в порядок девица, которую, скорее всего, Михаил отправил ко мне в койку.
Отец Юлии снова отвел взгляд, значит, опять попадание, это была его идея.
— Если ее успели почистить с помощью вед, то все они гарантированно забили любые следы. — Роман посмотрел на старого ведуна. — Отец, ты позволишь мне покинуть вас, нужно попробовать успеть?
— Иди, — разрешил глава рода, — а мы пока обсудим наши дела.
Роман выскочил за дверь, а Константин, стряхнув пепел, уселся обратно в кресло и взял свой бокал с вином.
— Итак, после отрицания и гнева, начинается торг?
Юлия рассмеялась у него в голове, она не имела представления о пяти стадиях принятия неизбежного, за торгом последует депрессия, ну, а потом само принятие. И Николаю Олеговичу, да и остальным Рысевым, придется пройти их все.
— Дайте угадаю, — продолжил Воронцов свою мысль, — вы хотите предложить мне замену, другую свою внучку — Ольгу, отец которой временно нас покинул.
Старый ведун зло стрельнул глазами в гостя, но промолчал. Михаил вообще старался на него не смотреть.
— Так вот, пока вы ничего не сказали, мой ответ — нет, торга не будет. Мне не нужны деньги, мне не нужна другая женщина, я люблю конкретную. Ольга — красивая девица, но…
— Я тебе говорил, отец, что ничего не выйдет, — со смешком произнес Михаил.
— Верно, — согласился с ним Воронцов, — ваш старший сын абсолютно прав, я пришел сюда за единственной, той, что для меня все.