И вот тут-то она и увидела ту бабочку. В отражении зеркала. Та спокойно сидела на подоконнике позади нее, грациозно покачивая украшенными алым крылышками. Но когда Кэтрин обернулась, там ее уже не было. В поисках бабочки она оглядела комнату, но та бесследно исчезла.
И почти сразу же кто-то запел. «Осенние листья».
Кэтрин ахнула, узнав мелодию, и ее захлестнула волна гнева. Первым побуждением было забарабанить в стену и наорать на мисс Дюпре. Но на сей раз не было никаких сомнений касательно того, откуда доносилась музыка. Откуда-то в ее собственном доме. Снизу.
Кэтрин остановилась у двери своей спальни, прижавшись к ней ухом, чтобы подтвердить свои подозрения. Никаких сомнений: музыка просачивалась вверх по лестнице из гостиной. Она как можно тише повернула дверную ручку, чтобы звук проник сквозь тонкую щель. Это оказалась не просто музыка. А еще и какие-то разговоры, смех и звяканье кубиков льда в коктейльных бокалах. Вдобавок Кэтрин была просто уверена, что ощутила запах сигаретного дыма. Когда она приоткрыла дверь чуть шире, ее вдруг словно парализовало. Там, где раньше ничего не было, стояла дорогая мебель. На стенах висели картины. На полированном деревянном полу лежали толстые ковровые дорожки с восточным орнаментом. Свет от бра, которого раньше здесь не было, был тусклым и туманным, но все чувства Кэтрин мгновенно обострились и гиперболизировались. Зрение – 4K, слух – Dolby 7.1. Даже ее кожа ощущала сюрреалистическое давление в атмосфере. Босиком она прошлепала к лестнице и посмотрела вниз, углядев еще больше мебели, больше произведений искусства. На антикварной тумбе у входной двери красовалась великолепная композиция из гардений. Фойе теперь было выложено плиткой в классическом черно-белом стиле, по которой скользили тени из гостиной. Кэтрин попыталась нацелить взгляд туда, чтобы увидеть, кто там находится, но, как и во всем остальном доме, свет внутри был туманным и призрачным. Она так и не сумела разобрать, о чем говорят. Разговоры гармонично наслаивались друг на друга, складываясь в некое подобие собственной музыки.
Все словно происходило за полупрозрачной тюлевой занавесью. Кэтрин внезапно ощутила опьяняющий душевный подъем, чуть ли не экстаз. «Могли ли эти таблетки подействовать так быстро?»
– Это нечестно, ты же знаешь…
Мужской шепот прозвучал так близко от ее уха, что она отмахнулась от него, словно от надоедливого комара. Он стоял прямо у нее за спиной, тот мужчина с фотографии, которую она нашла в шкатулке с памятными вещицами, – тот, что обнимал Ребеку Райт. Половина лица его была скрыта в темноте, но никаких сомнений не было. Узкое, точеное лицо с высокими скулами, темными бровями и густыми ресницами. Исключительно мужественное, аристократическое лицо. Жесткое и отстраненное, за исключением глаз, которые так и приковывали к себе взгляд.
– То, как ты выглядишь, это просто нечестно, – услышала она его слова, когда он подплыл к ней. Мерцание лацканов его смокинга завораживало. Дым сигареты лениво окутывал его лицо, а рука в кармане то и дело пощелкивала чем-то вроде одной из тех старомодных бензиновых зажигалок «Зиппо», открывая и захлопывая крышечку.
Клик-клик-клик.
– Ну как тебе не стыдно вызывать у меня такие чувства… – Его голос был едва слышен. Кэтрин не могла сказать, видела ли она, как шевелятся его губы, или же этот голос звучал лишь у нее в голове, но когда мужчина протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, его прикосновение оказалось жаляще холодным. А когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, губы его показались вязкими и липкими, как клей.
– Это еще что такое? – прошипела она, стараясь умерить дрожь в голосе.
– Да ладно тебе, дорогая… Давай немножечко пошалим. Никто не узнает. – Его голос просочился в ее сознание, когда он попытался затащить ее обратно в спальню.
Кэтрин стряхнула с себя его руки. «Почему никак не получается разглядеть остальную часть его лица?» На нее вдруг пахну́ло чем-то зловонным, и она ощутила слабость. От накатившего волной ужаса судорожно сжался желудок – но ужаса не из-за галлюцинации, стоявшей перед ней, а от состояния ее собственного разума.
– Я схожу с ума… – произнесла она так тихо, что подумала, он не услышит. Но он услышал.
– А я как, по-твоему, сейчас себя чувствую? Ты и самого Аполлона свела бы с ума!