— Довольно! — Шаров закрыл последний годовой отчет. Вернее, первый — он читал их в обратном порядке, — Пора поговорить с нашим санитарным ответственным.
— Уж он теперь ответит, — недобро скаламбурил Лукин.
Они распрощались с Саловым. Ориентироваться в переходах становилось все легче.
Отделение Департамента, а пиний привычным кабинет — все это располагало к хорошему, до мозга костей, допросу. Часа на четыре. Или больше, до утра.
— Доставьте нам Зарядина, — распорядился Шаров. Может, удастся управиться быстро? Раз-два и чистосердечное признание? В знак уважения санитарного ответственного к его, Шарова, заслугам перед Отечеством?
— Добрый вечер, Иван Иванович! — вместо Зарядина явился Спицын, марсианский вожак номер три. Давно не виделись, коллега.
— Добрый… да, действительно, вечер. Хотите поприсутствовать на допросе?
— Хотел бы. Искренне хотел бы.
— Почему «бы»?
— Мне очень неловко сообщать, но подозреваемый Зарядин скончался полчаса назад.
— От каких же причин, позвольте полюбопытствовать? — Шаров понял, что не удивился. Ждал, значит. Сидел и ждал, лежал и ждал, ходил и ждал.
— Отек легких, — Спицын не выглядел смущенным, напротив, казалось, он доволен, — Дыхательная недостаточность.
— Вот так, вдруг, ни с того ни с сего — дыхательная недостаточность?
— И с того и с сего. Мы проверили. В его кислородной батарее оказался фосген. Газ, вызывающий смерть из-за отека легких. Следовательно, это он, Зарядин, — причина взрыва экипажа.
— Разве?
— Иначе зачем кому-то потребовалось его устранять? Зарядин сделал свое дело, потому и был обречен — чтобы не выдать сообщников. Типичный прием, шаблон. Осталось проверить контакты Зарядина — как следует, с пристрастием, — и мы все равно выйдем на его сообщников.
— Вы говорите, газ был в батарее Зарядина? В какой?
— Что значит — в какой? В той, что была при нем. — Спицын удивился непонятливости капитана. Не знают они там, на матушке, специфики Марса.
— Любопытно, действительно любопытно.
— Вас что-то смущает, капитан?
— Так, одна малость. Дело в том, что эта воздушная батарея — моя.
— Ваша?
— Я сам отдал ее санитарному ответственному.
— Выходит…
— Выходит, это у меня должен был случиться отек легких. Вот так.
Спицын вздохнул:
— Жаль, очень жаль. То есть, я рад, что вам повезло. Жаль, что вы распорядились не трогать Зарядина без вас. Допросить бы его своевременно, и многое бы прояснилось. Выходит, у нас опять нет подозреваемых?
— Чего-чего, а подозреваемых хватает. Мой соратник даже списочек подготовил. Без Зарядина там трое остались. Вполне достаточно.
— Попробую угадать. Я, Ушаков и, наверное, Салов. Верно?
— А вы у него спросите. Подпоручик, отвечайте.
— Это всего лишь рабочая гипотеза. — Лукин ожег взглядом капитана.
— Я не в претензии, — развел руками Спицын.
— Списочек подготовил он, — кивнул на подпоручика Шаров, — а батарея отравленная досталась мне.
— Зарядину она досталась, — утешил его начальник марсианского отделения департамента.
— То — случайность. Мое ведение… — Надолго его не хватит. Раз везение: с батареей; два: охотнички подоспели. Помилуйте, надобно же и умение показать. Умение капитана Шарова. Выставлено для всеобщего обозрения в павильоне народных ремесел, детям и нижним чинам вход возбранен.
— Получается, дело у вас затягивается. — Теперь дело опять «у вас». Дистанцируется третий вожак.
— Отнюдь, камрад Спицын, отнюдь. Думаю, мы стали гораздо ближе к истине, нежели вчера.
— Рад это слышать! — Но видно было, что Спицын сомневается.
Блеф — штука тонкая. Так иногда заврешься, что и сам начинаешь верить в сказанное собой. Противник-то поверил, раз и взрыв, и фосген.
— Завтра, самое позднее, послезавтра, я надеюсь, мы окончательно расставим точки над i.
— Превосходно, просто превосходно. Я могу передать это Ушакову?
— Я уже говорил с ним на эту тему. Вчера, — Говорил-говорил. После чего и открылась охота. Типичная ошибка службистов: «после того — значит, вследствие того».
— Что ж, подождем до завтра. — Спицын не стал обижаться на скрытность капитана Земля, она и есть Земля. Марку держит. К тому же — правила Департамента. Чего не знаешь — за то не в ответе.
— Или до послезавтра. Но сейчас я бы хотел осмотреть тело Зарядина.
— Извольте. Я проведу вас в медчасть.
— Умер, да… — В медчасти их встретили почтительно, но с чистой совестью, — Делали что могли, но слишком велика оказалась доза. Триста литров чистого кислорода затратили, и — впустую. Отек протекал злокачественно. Вы хотите пройти в секционную? Только возьмите воздушную батарею. Все-таки — фосген.