Зарядин действительно был очень мертвый. Случалось — укрывали подобным образом людей, выводили из-под следствия. Случалось, но не случилось.
— Тело срочно отправьте на Землю.
— Раньше утра не получится, — Спицын не поморщился. Знает порядок.
— Вот с утренним сеансом перемещения пусть и отправится.
— Да, повезло, — непонятно чему порадовался врач.
— Доктор, — отвел его в сторонку Шаров, — вы мне дайте чего-нибудь от сна, посильнее… Мне сегодня спать нельзя… Первитина, что ли…
— Могу предложить кое-что получше. Вот, по капсуле каждые шесть часов. Не более четырех кряду. Максимум — шесть. А потом — сутки отсыпаться.
— Отосплюсь. Непременно отосплюсь. Спасибо.
Капсулы в прозрачном пузырьке лежали смирно, придавленные пружинкой пробки. Точно патроны в обойме. Лежат-лежат, а потом — бабах! Собирай мозги по стенке. Какие мозги, там ведь кость, капитан. Юморист. Душа компании. Тосты, анекдоты, шутки. Рекомендуется для гг. офицеров. Цена с пересылкой — целковый, участникам босфорской войны — скидка.
— Пожалуй… Пожалуй, на сегодня довольно. Пойду составлять рапорт, к утреннему сеансу поспеть надо. Во сколько утренний сеанс-то?
— В восемь пятнадцать, — подсказал Лукин.
— Девять часов. Три — на рапорт, что останется — на сон.
Третий вожак сочувственно кивнул:
— Писанины хватает. И никаких писарей не позовешь — секретно. Сколько я в свое время бумаги перевел. А гусей!
— Вечные ручки спасли Рим, — продолжил вечер шуток Шаров. Демонстрация уверенности в завтрашнем дне.
— Мой шеф был записным патриотом и всякие западные штучки отрицал. Гусиное перо — и точка, — начал делиться воспоминаниями Спицын, — Аспирина не признавал. Рюмка водки, щепоть пороха и баня, парная. Там и умер от удара. Не успели кровь пустить. Любимое его средство.
— Средство знатное, — подтвердил Шаров. Так и до крамолы договориться можно. Нет, откровенность — дурная болезнь. Собачья, как говаривал тот самый шеф. Выходит, Спицын — из старой гвардии. Хоть на Марсе, но живой. Реликт. После заговора генералов кровопускание устроили изрядное. Очистка от вредителей, пособников и шлаков.
— Я все говорю, говорю, а вам время дорого. Позвольте проводить вас. — Спицын поражал своей любезностью. Издевается, что ли? Или просто — профилактика? Личный надзор? Ничего, нам, людям честным, скрывать нечего. Голы, аки соколы. Неимущие.
— Не стоит затрудняться, — отклонил любезность Шаров, — нам еще придется обсудить кое-какие мелочи. Рутина, знаете ли. Повседневность.
— Самое главное в нашей работе. Тогда — до завтра, капитан.
Озадачив Лукина: проверить документацию транспортного отдела — не выезжали ли экипажи из поселений более чем на день, и подготовить поименный список лиц, отбывших на Землю за два последних года к завтрашнему утру — и спи, отдыхай, — Шаров в одиночестве брел переходами Алозорьевска. Теперь неплохо бы и подумать. Никто не мешает, не отвлекает. Шум в голове разве. Чего, мол, думать, работать нужно. Действительно, что ли, рапорт написать, пока живой? Образцовый такой рапорт, с полным разоблачением на последней странице. Знать бы, что там, на той странице.
Никто в переходах за ним не следил, никто не нападал. Алозорьевск — город образцовый. Город будущего. Нет праздности, нет и преступности. Люди гордятся плодами своего труда. Энтузиазм размеров неслыханных. Даже под ноги не плюют. Все, как один.
У входа в свой «2-А» он еще раз оглянулся. Для публики. Пусть их, заслужили.
Сюрприз ждал в самом номере.
— Надя? Что-то случилось? — ничего более на ум не пришло. Ах, некстати, как некстати. Будь это на отдыхе, на Земле… Полно, капитан, кому ты нужен на отдыхе, вне власти.
— Возьмите… Возьмите меня на Землю! — Принцесса Марса курила редкие американские сигареты. Умело курила, по-настоящему.
— Я не вполне вас понимаю…
— На Землю. Я… я очень прошу вас и готова… — Она покраснела. От решимости, стыда, гнева, все вместе?
— Готовы? — доброжелательно подсказал он.
— Я понимаю, глупо… Вам, наверное, часто предлагают себя… Но у меня просто ничего нет больше.
Вот вам и ножичек в спину. Надежда Ушакова. Остается выяснить, она — отвлекающий момент или сам инструмент? Скорее, второе. Классика Департамента.
— Если я не попаду на Землю сейчас, то не попаду никогда. Отец трижды просил, чтобы мне разрешили. И сегодня получил третий отказ.