– Я тоже не оттуда, – произнес он с нажимом на «не». – Я из Киева. Но в данном случае это неважно. Мы все из одной страны, но ее уже нет. Считайте, что она стерта с лица земли. А здесь – нет нас. Нас стирают ластиком все, кому не лень.
– Здесь есть своя культура, – вдруг высказался Алекс. – Просто мы ее не видим, потому что не знаем.
Я уловил в его голосе нотку раздражения. Но меня задело не это. Я вдруг понял, что он говорит с еле заметным акцентом, подпевает в конце фразы, картавит. Он изменился за несколько лет нашего знакомства – а я и не думал, что настолько. А вот сейчас, глянул на него другими глазами. Он изменился и продолжает меняться. Ведь сейчас он был не с нами, а в какой-то своей другой жизни. Я увидел маску снисходительности на его лице, снисходительности к нам, олимам, которые не желают принимать такой правильный, такой завлекательный образ жизни, который предлагает Израиль.
- Есть культура, – твердо повторил он. – Это вы не желаете ее принять.
Крупский озадаченно посмотрел на него:
– Марокканские песнопения по телевизору? – осторожно спросил он. – Или игры типа «угадай слово из трех букв»? Как можно иметь культуру, которую видно только при большом желании ее рассмотреть? При очень большом желании? Вот ты, молодой и красивый, приезжаешь, скажем, в Германию. Тебе нужно присматриваться для того, чтобы увидеть тень Гете или Шиллера? Да нет, они живут там. Но, если под культурой понимать только чистоту улиц, то да, здесь очень «культурно». Только это разные понятия культур. И культуру принимать не нужно, она либо есть, либо нет. А уж когда нет, так и не придумаешь. Все равно получится суррогат.
– Да, ты сам ничего не пишешь, только числишься в сатириках, – ядовито ответил Алекс. – А мог бы создавать русскоязычную сатиру Израиля, если тебе не хватает чего-то.
Крупский погрустнел и взял еще одну конфету, словно желая подсластить пилюлю:
– Пишать, – невнятно сказал он, – никак невозможно. Как я могу сотрясать воздух, если у меня не оплачена квартира и долгов на сто тысяч? – он осекся. – Это я не о себе в данном случае, это гипотетически. Тут уж не до философии, литературы и прочих роскошеств. Русская интеллигенция всегда любила игры ума, споры и дискуссии. А вот назвалась она – «прослойка». И это говорит о том, что нас мало, и встретиться в чужой стране почти невозможно. Вероятность такой встречи очень и очень мала. Но, вот мы с вами встретились – это плюс. А о чем мы сейчас говорим? О том, что нам не о чем говорить – и это минус.
– В России с этим должно быть полегче, – осторожно заметил я.
– Что вы такое говорите? – вскричал он. – В России… Вы знаете сказки о подменных детях? Так вот, Россию подменили еще в девяностые. Само понятие «разум» вымыто из обихода. Сливки общества теперь не ученые и не люди искусства, они теперь – «звезды шоу-бизнеса». – На его лице отразилось такое глубокое отвращение словно его затошнило. – А пляшут они на потребу «браткам», которые платят, а потому и музыку заказывают по своему вкусу. Он умолк. Потом вдруг резко вскочил и метнулся к компьютеру. Прошелся пальцами по клавишам, набирая какой-то адрес, и поманил меня. Следом потянулась и Лена, Алекс не пошевелился, продолжая безучастно смотреть в темное окно. На странице висела огромная шапка – «Русь великая». Крупский быстро прокрутил ее вниз, нажал на какую-то надпись. Открылся текст. Но, что это был за текст! Некий товарищ убеждал всех, что России ныне исполнилось тридцать две тысячи лет, и поздравлял первобытного человека с тем, что он был русским.
– Это розыгрыш, – уверенно сказала Лена. – Такого всерьез не говорят…
– Увы, нет, – покачал головой Крупский. При этом его кудри мазнули меня по носу, и я инстинктивно отодвинулся. Но затем, снова припал к экрану. На фразе «Русский народ – потомки Бога Рода. Семитские племена – существа безродные, с которыми Бог заключил договор – нанял на службу. Негоже нам, потомкам богов, терпеть от того, кто призван Богом нам служить. Вспоминайте старую русскую религию! Устанавливайте новую русскую религию» – не выдержал я.
– Но это же…
– Это новомодное направление российской идеологии. – скорбно сообщил Крупский. – Зарождение неофашизма. И как всегда начали с нас. Такого в сети сейчас полно, а последователей не счесть. Меня только удивляет откровенный бред. Законы истории и эволюции – полностью игнорируются. А это быдло, даже не видит подмены. Вот, что страшно. Если идеология коммунистов, всего лишь давала оттеночный окрас истории, выгодный для идеологии. То здесь – мрак! И это говорит о многом. Если не о тупости целого народа, то о его полнейшей необразованности. Одиночные голоса тонут в потоке этой мути. Да и кому возражать – интеллигенции нет, нетути и уже, наверное, не будет в этом народе.