— Стейси, ты моя и только моя. Если кто-то другой подойдет к тебе, я сломаю ему шею в мгновение ока. Наша дочь будет расти с нами, и мы все будем жить у меня. По поводу вещей я уже распорядился.
Я молчала, а злость внутри меня выходила за пределы допустимого.
— Если ты сейчас же не заткнешься и не прекратишь мной командовать, я брошу в тебя первый попавшийся предмет, а после твоей отключки выброшу из окна, ясно? Я никто в твоей жизни и в твоей судьбе. Почему ты отстать никак не можешь?
— Да, — перебил меня Майкл. — Была просто женщиной, с которой я делил постель, но теперь ты мать моей дочери. Где твои родители?
И тут был тот самый момент, когда у вас с человеком общая дочь, а он ничего не знает о тебе, кроме размера груди. У меня нет родителей, и он не осведомлен даже об этом. Люди говорят, что секс сближает. Чушь. Сближают лишь разговоры.
— Уйди, — закрыла я глаза, словно это уняло бы боль. — Пожалуйста, Майкл, если не хочешь сделать мне еще больнее, просто уйди сейчас. Пожалуйста, уйди.
Я пыталась говорить, как можно тише, но эмоции, которые бушевали во мне, не давали мне возможности. Майкл поцеловал Эстель в лоб и молча вышел из палаты, не оглядываясь. Я же лежала в постели и смотрела в потолок. Слезы текли из моих глаз. Нет, я не жалею о нашем романе, в конце концов, у меня теперь есть дочь, но как мне не хватает того, для кого я была бы всем миром.
Я открыла конверт и нашла в нем лист бумаги. Развернув, начала читать вслух.
«Я был мудаком. По крайний мере, так говорит твоя мама. Она потрясающая и я думал, что никого не полюблю сильнее, чем ее. Но потом появилась ты. Доченька, ты еще даже не родилась, а я уже дал себе обещание, что буду защищать тебя от зла, ненависти, обмана и разбитой коленки. Я не знаю, смогу ли вынести такую сильную любовь к тебе, но я сделаю все, чтобы ты гордилась своим отцом. Я навсегда запомню, как ты впервые посмотрела на меня своими глазками, тогда я действительно пропал. Это было самое потрясающее переживание в моей жизни. Я никогда не раню тебя. Вы с твоей мамой — самое ценное, что существует для меня во вселенной.
С любовью, твой отец».
Я не знаю, может быть, все было бы иначе, если бы я была добрее с самого начала. Хотела бы я иметь то, что ищут все люди. Но часть моего сердца всегда будет закрыта. Даже когда оно совсем чуть-чуть открывается, то все равно закрыто. И даже когда мы с Майклом вместе, он все равно с кем-то еще.
«Всему есть предел. И ты это должен понять. Сегодня она считает тебя Богом, а завтра кучей дерьма, об которое не стоит пачкаться. За это я уважаю женщин. Они не возвращаются. Если она разлюбила, то никогда больше не полюбит вновь. Ты, друг мой, вспоминай это каждый раз, целуя ее пальцы. Сегодня на коленях льет слезы она, а завтра, смотря ей в след, плакать будешь ты». Вячеслав Прах.
Зазвонил мой телефон, и я снова сбила звонок. Какая бы это не была палата, и сколько бы врачей не крутилось вокруг, запах больницы все равно был, и я сходила с ума. Я ненавидела запах больницы и ненавидела больницы в целом. Я закрыла глаза и попыталась уснуть. Пусть я и спала много после операции, но анестезия все еще действовала, и усталость взяла свое.
Прежде чем открыть глаза, я услышала голос Майкла. Его голос я не спутала бы ни с одним другим, и я усмехнулась. Я боялась, что буду делать все в одиночку. Желание, чтобы моя девочка имела отца, который бы любил ее и был бы рядом всегда было для меня в приоритете, ведь у меня такого не было. Мы с Майклом сначала идеально понимали друг друга. Мы были даже лучшими друзьями, а потом вмешались чувства, и все пошло коту под хвост.
— Эстель, — говорил он тихо. — Ты истощила мамочку, малышка. Но тебе невероятно повезло, что именно эта женщина твоя мать. Она всегда услышит твой плач и без видео-няни, даже если ты будешь далеко, — прервался он на несколько секунд. — Да, да, я увидел это по ее глазам, хотя она никогда не будет жаловаться. Тебе еще предстоит познакомиться со Стейси Фостер, но обещаю, ты будешь очарована. И сейчас ты побудешь со мной, потому что твоей мамочке нужно поспать, согласна? — он поцеловал ее в обе щечки, и я сделала несколько вдохов, чтобы не показать свои чувства, и Майкл обратил свой взор ко мне. — Она очень похожа на тебя, Эс.
Как только мужчина, который способен так любить, может быть таким мудаком? Но я больше не собиралась терпеть. Ничего. Пусть я заносчива и слегка высокомерна, но я это заслужила. Я достигла определенного жизненного этапа, и у меня багаж жизненного опыта. Я больше не хочу тратить время на то, что не хочет тратить его на меня. Не хочу быть с тем, кто задевает меня и причиняет боль. Не буду терпеть оскорбления, унижения, чрезмерную критику и требования. Я больше не хочу удовлетворять чье-либо представление обо мне и соответствовать чьим-либо идеалам.