Выбрать главу

Но она переживала зря. Парень на другом конце мира ответил с десятого раза и говорил с иронией, но без нахальства:

— Тамарочка? Ну наконец-то ты звонишь мне, любимица моя, — на заднем плане было шумно. Настолько, что иногда перекрывало его собственный голос. А что он сам там мог расслышать — большой вопрос. Потому он даже не пытался. — Тамарочка, я не приеду в этом году на праздники. Сильно занят учебой. Но по тебе, любимая, скучаю безумно — приеду и все наверстаем, обещаю. Ты к тому моменту только от муженька избавься. И оторвемся, как в старые добрые времена.

Перед глазами у Насти невольно всплыла пятидесятилетняя розовощекая Тамарочка в обнимку с парнем с фотографии. Она зажмурилась и потрясла головой, чтобы отогнать несуразное видение, но потом поняла — он специально городит эту чушь. Это такой стиль общения, подразумевающий флирт со всеми подряд или провокацию раздражения конкретно у Тамарочки.

— Артём! — пыталась докричаться до него Настя. — Ты тогда сам позвони отцу, сообщи об этом, а то ведь тебя тут все ждут. Я не Тамар…

— Что? Вы или там погромче орите, или тут потише шумите, — рядом с ним раздался громкий смех. Артем что-то крикнул в сторону, а потом вернулся к собеседнице: — Все, все! Сами там все решите, а я занят. Увидимся летом.

— Артём! — Насте казалось, что его решение провалило первую ее серьезную миссию, поэтому хотела уточнить детали или уговорить его перезвонить Александру Алексеевичу. Почему тот сам ему не звонит — этот вопрос Насти не касался. Но Артёма в этом доме ждут с нетерпением, даже Тамарочка, которая знала его еще ребенком. А уж как расстроится Вероника, которая в последние дни только о брате и говорила… — Артём, подожди!

Поскольку шум стих, Настя решила, что на том конце отключили вызов. Но она даже не успела разочарованно вздохнуть, как голос раздался снова, но тише и спокойнее. Вероятно, он додумался выйти из шумного зала.

— Тамарочка, ты ли это? Что с твоим голосом?

— Да это не Тамарочка! — немного раздраженно ответила Настя. — Я репетитором работаю у Вероники, меня попросили тебе позвонить, чтобы узнать дату приезда!

— О как, — растерялся он. — И как зовут тебя? Что репетируем сестренке?

— Настя зовут. Английский, — покорно ответила она, словно это имело значение.

— Привет, Настя. Но повторяю теперь уже специально для тебя — я не приеду. А теперь пойди и сообщи это Нике — эта маленькая злючка так разозлится, что вопьется в твои глазенки своими маленькими коготочками и будет рвать, рвать, рвать… Прощай, Настя.

И после этого отключился. Только теперь до Насти дошло, почему именно ей, новенькой и кого меньше всего жалко, поручили этот звонок. Видимо, все были в курсе вероятности того, что Артём приезжать не намерен. И именно узнавший об этой новости вынужден будет сообщать восторженно ждущему ребенку, что восторги были напрасны. А потом утешать ревущую девочку или даже стать ее злейшим врагом, ведь детское сознание редко отличает субъективное от объективного. Вероника же с сентября вела календарь и зачеркивала дни, чтобы точно знать, сколько осталось до приезда брата…

Настя решила не тянуть и не ждать подходящего момента — все равно не выберет самый лучший. Она направилась в детскую, где Вероника заканчивала переписывать математику в чистовик, сжала руки в кулаки и выдала залпом:

— Твой брат не приедет.

И только теперь заметила, что девочка откладывает телефон. Не с ним ли она только что и разговаривала?

— Угу, ясно, — ответила та, а после вернулась к математике.

Никаких тебе истерик, никакого расстройства. Настя в этот момент решила, что ровным счетом ничего не понимает в детях и их реакциях.

Причины такой странности стали понятны уже на следующий день. Вероника снова не пошла в гимназию, сославшись на сильное головокружение. Такие эпизоды практически полностью прекратились, поэтому Настя удивилась, с чего вдруг рецидив. Да еще и в конце полугодия! Ей теперь снова придется звонить классному руководителю, брать задание и до обеда разбираться в материале. Однако сразу после завтрака и случилось то, чего Вероника ждала. Сначала короткий звонок в дверь, а потом вихрь — из-за стола, через гостиную в коридор, и крик, заставивший дрожать стекла: «Тё-ё-ёма!». Он успел поймать сестру до того, как она впечаталась счастливой мордашкой в стену. Со смехом подхватил, а Вероника повисла на нем, как мартышка на пальме. Артём между делом свободной рукой ухватил за локоть Тамарочку, которая и открыла ему дверь, звонко чмокнул в морщинистую щеку, потом помахал остальным, с удивленными лицами выплывавшим к нему.