— Ты что ж не предупредил-то, мерзавчик мелкий? — возмущалась Тамарочка.
— Артём, — серьезно говорил Иван Иванович. — Ну что за ребячества? И отца вчера огорчили, и в аэропорту не встретили…
— Артём Саныч, садись завтракать! — вопила Наташка.
— Да не кричи ты так. Он, по-твоему, глухой, что ли? — осаждала Вера Петровна. — Заходи, заходи, Артём, от чая-то уж точно не отвертишься!
— Тё-ё-ё-ёма! — перекрикивала всех Вероника.
И только Настя стояла позади и невольно улыбалась. Его ждали, но она и представить себе не могла, как сильно.
Он, наконец, заметил и ее:
— Настенька, английская репетиторша, иди сюда, тоже обниматься будем. Да не робей. А то я тебе магнитик на холодильник не подарю!
— Магнитик? — тупо переспросила Настя.
— Магни-и-итик! — переключилась Вероника.
Но Настя уже решилась на вопрос, раз уж он сам первым заговорил с ней:
— Ты зачем же обманул? — вероятность того, что он передумал уже после звонка, отсутствовала вовсе. За это время из Америки, да еще и с пересадкой в Москве, добраться сюда можно было б только на космическом корабле.
— Так осюрпризить вас хотел! — оправдался он со смехом.
— Или ты уже вчера был в городе, — озвучила Настя очевидный вывод.
— Уж три дня как, если быть точным, — за это признание он получил мягкий подзатыльник от Тамарочки, поморщился, а потом снова обратился к Насте, перейдя на английский: — Ты тут язык преподаешь или индукцию с дедукцией?
Настя на секунду оторопела, но быстро собралась и ответила ему тоже по-английски:
— О, прости, что случайно раскрыла военную тайну!
— Это что сейчас было? На каком странном диалекте ты говоришь? Что за жуткий акцент?
— Это называется «классический британский», мой дорогой друг.
— И ты учишь мою сестренку «классическому британскому», когда весь мир давно говорит на «куда более классическом американском»? Зачем?
Настя даже рассмеялась — Артём рассуждал ровно так же, как любой другой высокомерный америкашка. Понахватался от них дурного! Она уж было приготовилась продолжить спор, но Тамарочка прекратила прения на корню:
— А ну-ка, молодежь, хватит тут на нерусском кукарекать! Мы же не понимаем!
Артём тут же наклонился к ней и снова поцеловал в щеку:
— Я рассказывал новенькой, что люблю только тебя. Пусть сразу знает свое место!
Все, что слышала о нем Настя прежде, было правдой. Артём являл собой легкомысленного шалопая, и, судя по живописному трепу, буквально все время проводил в пьяном веселье. Учеба вообще в разговоре не всплывала. И как говорила о нем Наташка, он был хамоватым. Но иронично-хамоватым, а не саркастично-хамоватым. Единственное, что забыли о нем упомянуть, давая характеристику — Артём был общепризнанной душой этого дома. Уже через пять минут после его появления все говорили громче, наперебой, чаще смеялись и перетекали из комнаты в комнату монолитной шумной толпой, пока не обосновались надолго на кухне. В его присутствии все становились немного похожими на него и неожиданно для Насти проявляли качества, которых она раньше за этими, в сущности серьезными, людьми не замечала.
— Ты там только не женись ненароком! Вот уж чего тебе не прощу. Свадьбу играем только тут!
Это Вера Петровна заявила, рассматривая фотографии Эльзы — девушки Артёма. Та жила в Майами, работала актрисой и даже на экране смартфона выглядела по-настоящему впечатляющей. Они познакомились в Чикаго в начале осени, а потом Эльза поехала в Майами на съемки сериала. К этому моменту уже прозвучало признание в том, что «у них все серьезно», а Тамарочка с Иваном Иванычем успели припомнить семнадцать таких же «серьезно» в биографии Артёма.
— Если я и женюсь, то только на Тамарочке! — вернулся Артём к излюбленной теме. — Нет, дядь Вань, ну отдай мне свою красавицу, по-хорошему же прошу!
Иван Иванович только смеялся:
— Вот же болтун малолетний!
— Да я серьезно. Открой тайну — на какого живца ты такую прелестную девушку поймал, а? Ты ж сам толстый и старый!