Он завертел головой. Направление? Дистанция?
— Сарго! Заводи скорей!
— Как я велел обращаться ко мне? — рыкнул корнет.
— Она рядом. Вот там. Я ее слышал!
— Ага! — просиял Сарго, поспешно вытирая руки ветошью. — Молодчина, прапор! Садись в карету. Минута, и мы отправляемся.
Путь черепахи был виден по широким круглым следам от ее ног-столбов. Чудовищная тварь так мягко ступала по лугам, что лишь приминала цветы.
Но кроме отпечатков на траве, за черепахой тянулась полоса разлитой серой жижи, вытекавшей из пробоин. Раны черепахи затягивались, но ее сок лился понемногу, а потом застывал, сворачиваясь будто кровь.
В эту полосу студенистой слякоти и вляпалась Хайта, немного отойдя от девчонок. Она ахнула, но не от страха, а словно нашла что-то хорошее:
— Джику! Эни бупа лиджива!
— Фу, Хайта, не трогай! — сердито топнула Лисси.
— Пата хайджа. — Златовласка показала на ладони какую-то продолговатую вещицу длиной с палец, словно отлитую из стекла, с изогнутым темно-серым стержнем в середине. Этот стержень медленно извивался как червь.
— Хайта, сейчас же брось эту пакость! — велела Лара, приложив оружие ко лбу.
— Но почему, юница? — Лицо Хайты стало недоумевающим.
— Потому что она противная! Она от черепахи. От чужих штук надо держаться подальше. Сейчас же выйди из лужи и вытри руки о траву!
— Нельзя бросать. — Хайта помотала головой. — Это нужное. Юница, что значит «черепаха»?
— Я тебя накажу, бросай немедленно! — подступила Лисси, но Хайта, отбежав, отвернулась, задрала сорочку спереди и запустила под нее руку с вещицей:
— Я буду беречь!
— Тьфу, там был червяк. — Лару передернуло от омерзения. — Я видела, он шевелился. Лис, отними у нее! Я не пойду рядом, пока штуковина у Хайты!
— Почему я? Ты самая смелая, вот и отнимай!
— У тебя перчатки.
— Ни за что не прикоснусь.
— Ну тогда сама иди с ней! Мне давно пора в другую сторону.
— Хайта, кому я сказала?! Зашвырни это подальше! Лара, скажи ей, она тебя слушается.
— А тебя любит. Попроси по-хорошему.
— Хайта, милая, брось бяку, — подошла Лисси с уговорами, даже погладила златовласку по плечу, но та с улыбкой повернувшись к графской дочке, открыла пустые ладони:
— Я спрятала. Оно не пропадет.
— Ах, собака, два хвоста! — Ларе прямо подурнело.
— Что она сказала?
— Посмотри-ка кругом, ничего не валяется?
— Надо говорить «лежит». Тут ничего нет.
От мыслей Лара покраснела, будто аленький цветочек. Будь здесь Огонек, он бы сгорел от смущения. Или угорел бы от смеха. Или все это вместе. Ребята, они такие.
— Где эта вещь, Хайта? Лара, переведи мои слова!
— Лис, лучше я не буду спрашивать, ладно?
— Нет, спроси! Я тоже не хочу, чтобы червяк был с нами рядом.
— Уговорила. Эй, Хайта! Где та фиговина?
— Внутри, — гордо ответила девчонка, показав на свой живот.
— Я так и знала. О, Хайта, какая ты дрянь!
— Почему? — обиделась та, непонимающе глядя на пунцовую Лару.
— Потому что нормальные люди так не делают! Это тебя надо в приют, а не меня! А еще лучше в дисциплинарный дом. Все, с меня хватит, я ушла.
Хайта заплакала. За что юница ругает ее?
— Но я должна беречь! Мне так положено. Я ни в чем не провинилась! Юница Лара, простите, если я вас прогневала! Не уходите, пожалуйста.
Лара ощутила себя полной дурой. Златовласка так искренне переживала, даже Лисси ее стала утешать, при этом укоризненно глядя на Лару: мол, за что ты иностранку обижаешь?
— И о чем вы говорили?
— Эту потеряшку царь тьмы не поймет, — пробурчала Лара, отводя глаза. — Она сказала, что… Ну, что она должна так делать. С чего? Что за обычаи? Она из страны полоумных.
— Если ты решила уходить, то поступай, как знаешь.
— Ничего, пройдем еще немного. Не могу же я вас бросить среди поля. Хоть до поселка доберемся, а уж оттуда врозь.
Кое-как удалось убедить Хайту, что Лара на нее больше не сердится и не уйдет немедленно. Двинулись дальше. Лара про себя ругалась: зачем я с ними тащусь, кому это надо, добром оно не кончится, надо было рядом с Огоньком остаться, как он велел.
«Все-таки он еду приносил, дружить хотел. Конечно, эта дружба та еще, не по-простому. Но так всегда бывает, когда вырастешь. Если ходить с кем-нибудь, то с хорошим малым. Вроде он неплохой…»