— И тот, с кем он дрался, больше не встал? — предположила Лара.
— Соображаешь. Принц собирает в полк таких парней, которым больше некуда идти, только на виселицу.
— Значит, оба они убийцы. — У Лисси вдоль позвоночника пробежал холодок. Страшно было подумать, что она вновь окажется в обществе этих двоих.
— Да, им не повезло. Ну, хватит об меня тереться! — Безуминка слегка толкнула Хайту. — Лара, протяни-ка вон ту пачку.
Достав папиросу с длинным мундштуком, Безуминка прямо в постели закурила, а Лара подставила ей пепельницу. Табачный дым напомнил о доме. Батя курил табачок попроще, не настолько духовитый. На какой-то миг слезы навернулись на глаза, но Лара отогнала тоску о доме и вернулась к своим вопросам:
— Выходит, граф готовит медиумов для армии? Вместо телеграфа?
— Не только. — Безуминка выпустила дым колечком изо рта. — Для дипломатов или как шпионов. От обычного человека медиума не отличишь, он может только сам себя выдать.
— Можно ли сбежать отсюда? — настаивала Лисси.
— Да, по воздуху, если у тебя есть дирижабль.
— А если выбраться через окно и тихонько…
— Ан, милая, не считай жандармов ослами. Они караулят коттедж с двух сторон. Даже если ты их обойдешь, из Бургона не вырвешься.
— Но здесь большой парк. Под каждым деревом солдата не поставишь.
Лара не унималась:
— Принцу нужны свои люди, чтобы вещать и подслушивать?
— Ты умница. Если б доехала до Гестеля, была бы у графа в любимицах.
Лис показалось обидным, что какая-то простолюдинка может стать любимицей ее батюшки.
— Если бы вы дали мне какую-нибудь одежду… — начала она.
— Ваши тряпки я сдам в прачечную, они ужасные. А чтобы одеться… что-нибудь придумаем.
— Я бы могла незаметно уйти и добраться до батюшки.
— Даже не думай, — печально покачала головой Безуминка. — У принца стража, которую ты вообразить себе не можешь. Здесь под землей…
Она не договорила. Разделся стук в окно, за стеклом замаячила физиономия Тикена, донесся его голос:
— Эй, мы устали ждать!
— Заткнись, жаба копытная! Нет, все-таки вам придется уходить. — Безуминка вздохнула. — Идемте одеваться.
Ее богатый гардероб состоял из двух видов одежд: нарядных платьев для выхода в свет и чисто домашних. Оказались подходящими лишь брючные костюмчики для верховой езды с приталенными короткополыми сюртучками. Лисси была к этому привычна, хотя считала одежду «под мальчика» слишком смелой, Хайте было все равно, что надевать, а Лара смущалась. В рабочих кварталах девчата и женщины носили штаны только дома, да еще при уборке или стирке. Опять же, широкие штаны, а не кавалерийские лосины!
«И как Безуминка в них влезает? Гром божий, их же надо впятером натягивать! А сапожки мне чуток великоваты».
— Ан, а если послать моему батюшке письмо? Или телеграмму?
— Извини, мне еще жить не надоело.
Лисси взгрустнулось. Лара предложила:
— А через шлем? Я знаю, кого звать. Если вам вправду жалко нас, то уж будьте доброй до конца.
Безуминка принялась покусывать свой ноготь. В глазах ее, как говорится, стали прыгать маленькие дьяволята.
— Далеко пойдешь, Ларита. Ладно, рискну. Скажи имя или позывной.
— Огонек Хавер. На акции он звался Юг.
— Восторг. — Тикен прищелкнул языком, увидев троицу на крыльце. Безуминка сразу вручила ему две бутылки полынной, пусть поменьше восторгается.
Увидев выпивку, Сарго довольно облизнулся:
— Эй, Дева Небесная, я твой должник!
— Вот и следи за Удавчиком, чтоб грабли не протягивал.
— Я? Никогда.
— По локоть оборву, — предупредил корнет.
— Не пытайся бежать, — прощаясь, шепнула Безуминка на ухо Лисси. — Земля поглотит.
Последние слова заставили Лис сжаться в страхе. Что это значит? Безуминка шутит? Не похоже на шутку. На какое-то время Лисси утратила решимость и без возмущения позволила защелкнуть на себе наручники.
Путь от коттеджа проходил по аллеям, освещенным голубым светом фонарей. За темными деревьями в восточной стороне едва-едва брезжила ранняя лиловая заря, а на западе сигнальная мачта беззвучно мигала мощной лампой, передавая телеграмму. Луна, пройдя свой путь по небу, склонилась к самым верхушкам парка.
Сарго мучила жажда, с устатку страшно хотелось горячительного. Набегался, понимаешь, за день, сколько трудов принял, опять же ранен. А тут душенька Бези прямо в руки дала ключ к спасению! Раз хлебнул, другой — жандармская душа оттаяла. Навеселе корнет стал добродушен и словоохотлив.
— Бояться здесь нечего, — рокотал он басовито. — Парк под охраной, никто не обидит. Наши казармы недалече — считай, два эскадрона под ружьем, мой второй и штурмовой… Тишь да покой, спи — не хочу! Дальше одни руины да патрульная тропа. Там принц безумный жил. Место заброшенное…