Лицо карателя озарила мечтательная улыбка.
– Я убил её, – признался он и прикрыл глаза, видимо, погрузившись в приятные воспоминания. – И вырвал ей душу…
Не дослушав, я рывком поставил пленника на ноги и изо всех сил впечатал кулак в его скулу. Каратель покатился по земле. Руки пленника так и остались связанными за спиной. Пернатый поднялся на колени и прожег меня полным ненависти взглядом. Я усмехнулся. Нас двое против одного связанного. И совесть моя спит крепко и безмятежно, потому что эта белобрысая тварь подняла руку на Рейн. Да его черви заживо жрать будут, я пальцем не пошевелю. Неспешно приблизившись к карателю, который безуспешно пытался подняться, я ударом ноги отправил его обратно на землю.
– Клауд, – голос Лелуша звучал как будто издалека. Мир вокруг меня заволокло кровавой пеленой и я, проигнорировав светлого, с рычанием бросился на карателя. Пленник приподнял голову, но, похоже, на большее он уже не способен. А я хочу, чтобы эта тварь орала от боли, разрывая легкие, хочу почувствовать его сердце в своих руках и превратить его в кровавую лужу. А душа.. Душа его пусть катится к хаффу.
– Клауд, – светлый вцепился в мое крыло и попытался оттащить от потерявшего сознание карателя. Кажется, я зарычал. Мир вокруг взорвался огненным вихрем. Последнее, что я запомнил – расширенные от ужаса глаза Лелуша.
***
Кровавая пелена перед глазами рассеялась, явив моему взору закутанную в плащ фигуру. Из-под темного капюшона на меня смотрели глаза такого густого красного цвета, что я на миг перестал дышать.
– Рейн, – произнес я на выдохе.
Тихий смех, и капюшон слетел с головы эльфийки. Каскад черных волос скрыл почти половину лица, но и увиденного хватило, чтобы понять – я ошибся. Она подошла совсем близко, и меня окутало завесой дрожащих капелек крови. По спине прокатилась волна холода, заставив меня поежиться. Страх оказался таким сильным, что меня затошнило. Я попробовал закричать, но понял, что больше не в состоянии шевелиться. Холодные пальчики бабочками порхнули по моей щеке.
– Клауд, – эльфийка обошла меня кругом, и я почувствовал осторожное прикосновение к перьям крыла. Волосы на затылке слабо шевельнулись, и я, не выдержав, зашипел сквозь плотно стиснутые зубы. Выдернув перо, эльфийка провела им вдоль моей ключицы, заставив сердце испуганно замереть. Кровавые глаза застыли чуть ниже моего лица, соблазнительные губы изогнулись в улыбке. Признаюсь, я сотни раз слышал этот голос, но не мог и представить, что увижу его обладательницу. Уверен, это просто сон. Очень красочный, очень реалистичный, но все же сон.
– Никса? – пошевелиться я так и не смог. Богиню, кажется, позабавили мои жалкие попытки избавиться от её чар. Приподнявшись на цыпочки, она коснулась языком моих губ, и я судорожно выдохнул. Аромат эльфийской крови пощекотал нос и проник глубоко внутрь меня. Глаза вновь заволокло пеленой, и я просто закрыл их. Тяжело дыша, я ждал, что будет дальше, но Богиня ко мне больше не прикоснулась. Осторожно открыв один глаз, я наткнулся на насмешливый, внимательный взгляд.
– Эта белобрысая тварь нагло лжет, – тонкие пальчики вновь потянулись к моей шее, но на это раз я даже не дернулся. Острый ноготок оставил на коже пылающий след, и я пожалел, что не могу ответить ей тем же. Как будто прочитав мои мысли, Никса усмехнулась, и чары развеялись. Осмелев, я протянул руку и коснулся пальцами густых волос, отодвинув их с идеального лица. Мой взгляд утонул в глубине кровавых глаз, а губы против воли изогнулись в усмешке.
– В чем именно он лжет?
– Девчонка жива, – Никса потерлась щекой о мою руку, и я поспешно стащил перчатку. Кожа Богини оказалась гладкой и прохладной, именно такой, как я представлял. – И я хочу, чтобы ты вернул её в Лексиан. У меня свои планы на красноглазое дитя.
Я старательно пытался уловить смысл её слов, но, кажется, мой мыслительный центр временно отключился. Рейн жива. Что ж, это странно. Белобрысому карателю ничего не стоило прикончить её, и теперь не понятно, почему он этого не сделал. Жалость проснулась? Или совесть? Интересно, а под этим плащом что-нибудь есть? И как она сорвала свои оковы? Или это действительно сон? Мои пальцы глубоко зарылись в густую эльфийскую шевелюру. Голова кружилась от сладкого аромата её тела.
– Ты вернешь ее, Клауд? – интонация Никсы заставила меня отпрянуть. Игры кончились, пора платить по счетам. Я кивнул, плохо представляя, как буду выполнять обещание.
– Не разочаруй меня, крылатый, – и она просто растворилась в воздухе, оставив после себя завесу кровавого тумана. Я мотнул головой, прогоняя наваждение. Похоже, я только что вписался в очередное сомнительное приключение, которое с большой вероятностью выльется в войну с Шантарой.
Глава 20
Может, это все-таки был сон? Я шевельнулся, стряхивая странное оцепенение. Небо на горизонте уже окрасилось алым. Значит, из моей памяти каким-то образом выпала целая ночь. А помню я только Богиню, её прохладные руки на моих щеках, её гладкую кожу под моими пальцами. Не может быть. Никса скована печатями, и пока что никому не под силу их снять. Но какое-то внутреннее чутье подсказывает, что насчет Рейн это видение не солгало. Девчонка жива, и я должен её найти и вернуть в Лексиан.
Примятая трава под моими ногами блестела капельками росы. Заметно похолодало, с побережья подул пропитанный влагой ветер. Я отбросил со лба мокрые пряди и застыл, глядя на засохшую под ногтями кровь. А ведь и вправду, я был здесь не один.
Каратель так и лежал у стены некрополя. Его руки остались связанными за спиной, но, кажется, я их сломал. Белоснежное крыло превратилось в окровавленную массу. Больно, наверное. Траву вокруг него усеяли перья, кроваво-белые и угольно-черные. Я осмотрелся, но на себе никаких повреждений не заметил.
Лицо пленника закрыла плотная завеса слипшихся волос. Я разглядел только окровавленные губы. Хорошо ему досталось. Подойдя ближе, я шевельнул карателя носком сапога. Он вздрогнул, но не произнес ни звука. Живой, и ладно… Если Алекс захочет его допросить, он найдет способ это сделать.
Чуть поодаль, широко раскинув в стороны руки, валялся светлый. А с этим-то что такое? Нашел время спать. Подойдя ближе, я склонился над магом. Ветер игриво пошевелил золотистые пряди, но глаза Лелуша остались плотно закрытыми. Ресницы слиплись от крови. Посреди нагрудника красовалась внушительная вмятина, металл местами оплавился и почернел. Похоже, маг поймал огненный шар, пущенный практически в упор.
– Эй, златовласка, – позвал я, прикоснувшись к сонной артерии светлого. Нащупав слабый пульс, я вздохнул. Еще не хватало, чтобы наследник Миклоша помер.
«Милорд» – ментально позвал я главу своего клана.
Несмотря на ранний час, темный откликнулся мгновенно.
«Клауд?» – как всегда ровный, спокойный голос. Я усмехнулся.
«Мне нужен целитель. Прямо сейчас».
«Где ты?» – кажется, я просто не способен его удивить. Назвав место, я сел на траву рядом с Лелушем.
Светлый хрипло выдохнул. В его груди что-то неприятно заклокотало, и на губах показалась кровавая пена. Это зрелище вызвало волну воспоминаний. Рука светлого, схватившая меня за крыло и утонувшая в яркой огненной вспышке. Вскрик, сдавленные ругательства и запах паленых перьев. Но, хафф побери, я его не убивал. Моей целью был каратель.
Я отвернулся и уставился на медленно разгорающийся восход. Небо над морем затянули тучи, напоминающие пену с густого мясного бульона. Похоже, природа решила порадовать нас дождем. Не тем кровавым кошмаром, что отравляет все вокруг, а настоящим, исцеляющим, несущим жизнь и прохладу. Мир вокруг замер в предвкушении, даже чайки замолчали и попрятались в ожидании бури. Наверное, так чувствует себя король пиратов в недрах своего проклятого корабля, один посреди океана безмолвия и тьмы.
Услышав топот копыт, я вскочил на ноги. К некрополю приближались трое. Присмотревшись, я узнал Алекса, целителя Кирио и Тенелова. Я все могу понять, но вот глава Гильдии Хаоса для чего притащился?
За моей спиной тихо зашипел Лелуш. Я наклонился к нему, ожидая услышать что-то вроде последнего желания, или проклятия. Ничего, целитель уже здесь, и он не позволит светлому сдохнуть. Кровь в глотке мешала магу говорить, и он несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах произнести ни слова. Разлепив один глаз, Лелуш со злостью уставился на меня.