И сделал это я весьма вовремя. Что-то темное и вонючее вновь меня атаковало. Я сделал шаг в сторону и, практически не глядя, со всей дури опустил на ублюдка зажатый в руке камень. Нападавший взвизгнул, а во мне вдруг разжегся настоящий костер ярости, подобный тому, что когда-то накрыл разум в бою с Мерзалом! Кровавая пелена застила мозг, на некоторое время просто выключив инстинкт самосохранения. Я сам ринулся в атаку!
Короткий разбег из двух шагов и я врезался во вновь развернувшегося ко мне противника. Мы кубарем покатились по засыпанной отвалившейся от здания штукатуркой мостовой. Уткнувшись в мерзко пахнущую шкуру и ничего не видя, я принялся молотить по нему рассыпающимся в руке камнем. Гад оказался довольно силен, но я был сильнее! Противник попытался наложить свои лапы на мою шею, чтоб задушить, но я цапнул его за одну из конечностей, не переставая в это время в слепую наносить удары куда-то выше по туловищу.
Еще несколько ударов и он понял, что из охотника превратился в жертву. Внезапно захватившая меня кровожадность удесятерила силы, а он же, поддавшись паники, наоборот их лишился.
Бам-бам-бам…
И ублюдок обмяк.
Твою же мать…
Тяжело дыша, я встал на четвереньки, все еще содрогаясь от кипящей в крови ярости. Адреналин бил по вискам, а грудь сперло, словно от какого-то дебаффа. Но мало-помалу я пришел в себя.
И только тут смог рассмотреть, что же за хрен так негостеприимно встретил меня в этом сраном мире.
Как это ни удивительно, но это был человек… или, вероятно, он был когда-то человеком. Высокий, но худой, выглядевший так, словно недавно перенес какую-то тяжелую болезнь. Поросшая густым волосом кожа была очень бледна. Сквозь нее отлично были видны разбегающиеся по телу вены. К толстой туше были словно бы приделаны довольно тонкие ноги и руки, а вот понять, как выглядело лицо было трудно — я размолотил его до полной неузнаваемости. Из мешанины мяса и костей нелепо торчала куцая бороденка. Ублюдок был совершенно лыс и вообще выглядел не опасно, а скорее… жалко…
Труп, кстати, и не думал гореть очищающим огнем. А это значит, что кто бы это ни был, он не возродился у Обелиска. Получается, я укокошил его навсегда…
Черт подери!
Помотав головой, я прогнал жалостливые мысли прочь. Этот гондон только что едва не отправил меня на перерождение!
Со злостью пнув ублюдка, я вытер руки о его набедренную повязку (это была вся его одежда) и огляделся.
Мертвый город по-прежнему был пуст и тих.
Что-то мне совсем это перестало нравиться.
ГЛАВА 2
Когда-то, несомненно, здесь процветала весьма развитая цивилизация. По крайней мере, ничуть не менее развитая, чем Земля 2020-х годов. Высокие небоскребы, остатки машин… и едкий химический запах, перетекающий из одного «аромата» в другой. Казалось, несмотря на то, что город был уже мертв десятки, если не сотни лет, где-то на его окраинах продолжали чадить заводы.
Я шел куда глаза глядят. Во рту уже давно поселился табун лошадей, вылакавших слюну до дна, а живот ощутимо урчал, намекая, что неплохо было бы подкрепиться. При мысли о том, что в Инвентаре у меня находился двухмесячный запас копченостей и несколько ящиков разнообразных напитков, живот начинал урчать так, что я всерьез опасался, как бы меня не услыхали местные супостаты.
Мне, кстати, довольно быстро пришла в голову мысль — а не объяснялось ли отсутствие магии на Геоманте тем, что это был реальный мир? Но немного пораскинув мозгом, пришел к выводу, что все-таки нет. Мастера от отсутствия магии явно не страдали. Значит, тут есть некая «фишка», которую знают они, но не знают заточенные в этом странном мире акари.
И с этими акари был очень важный момент. Одного такого я уже повстречал, и эта встреча отнюдь не внушала оптимизм. Не знаю уж, был ли он местным или таким же заточенцем как я, но коли тут все бросаются на первого встречного, следующие два года моей жизни обещали быть наполненными знатным «весельем».
Впрочем, через некоторое время мне представилась возможность это проверить.
Я топал уже часов пять кряду, но смеркаться и не думало. Рассеянный свет, едва пробивающийся сквозь тяжелые тучи, светил все также на одном уровне, не тускнея и не усиливаясь, будто за тучами было не солнце, а здоровенная лампа.