Король Уинстон сделал глубокий вдох и посмотрел на Грея.
— Ты забрал Сэди.
Грей усмехнулся: — Когда я заберу свою королеву, я не стану ее возвращать.
— Тогда кто?
Я знал, кто.
И она, вероятно, сидела своей испорченной задницей на моем диване, поедая все мое мороженое «Маленькая Дебби» прямо сейчас.
— Скоро узнаешь, — ответил Грей, а затем кивнул в сторону лестницы за клеткой, той, что вела на второй этаж мансарды Линкольна. — На сегодня это все. У нас есть другие дела.
Каспиан бросил на Малкольма последний взгляд. Этому ублюдку повезло, что Каспиан не убил его. Если бы Линкольн не был уже на взводе, он бы, наверное, так и сделал. Но у нас была вся эта херня с разделением на классы. Дать каждому по очереди. Бла-бла-бла.
У Грея был свой момент с королем. Его месть скоро наступит, и я бы отдал свой левый орех, чтобы быть там, когда это случится. Зачеркните это. Я бы отдал палец. Мне нужны были оба ореха.
Я даже смог немного понаблюдать за тем, как мой отец корчится.
В общем, это был чертовски хороший день.
Джон Колдуэлл был эгоистичным, жадным мудаком с мозгами, которому удалось занять место окружного прокурора. У него также была плохая привычка играть в азартные игры. Я знал об этом, потому что был букмекером, принимавшим его ставки. Сейчас он был должен мне около семнадцати тысяч долларов, плюс-минус.
По дороге домой я открыл экран Bluetooth и прокрутил вниз до его имени. Его секретарь сразу же соединила меня с ним. Хорошая девочка.
— Привет, Джон. Это Чендлер Кармайкл.
— Чендлер… — Пауза и глубокий вдох. — Привет. Я хотел тебе позвонить… — Он тянул время. Ублюдки, которые должны деньги, но не могут заплатить, всегда, блядь, тянули время.
Я избавил его от страданий.
— Я звоню не из-за денег.
Он тяжело вздохнул в трубку. Облегченно, я бы сказал.
Какой-то мудак передо мной резко затормозил из-за толпы пешеходов. Я не стал сигналить. Это был Нью-Йорк. Всем было наплевать на отсчет времени на переходе. Они переходили улицу, когда им вздумается. Им повезло, что я не был первой машиной, потому что я не из тех людей, которые жмут на тормоза из-за неосторожных пешеходов.
— Помнишь то, о чем я писал тебе по электронной почте о той истории?
— Да, с сенатором.
Линкольн хотел, чтобы его отца посадили, и это был мой способ сделать так, чтобы это произошло.
— Позаботься об этом, и мы сочтемся.
Еще один длинный порыв воздуха. Потом тишина.
Затем: — Считай, что все сделано.
— Хорошо поговорили, Джон. Хорошего дня.
Через три городских квартала я въехал в гараж своего многоквартирного дома. Я называл это квартирой. На самом деле это был пентхаус. Каспиан оставил его мне, когда они с Татум решили инсценировать свою смерть и переехать на тропический остров. Я не любил подачки, но ни один мужчина в здравом уме не отказался бы от адреса в Хадсон-Ярдс без всяких условий.
— Все хорошо? — спросил я охранника, стоявшего у лифта, который шел прямо в мой пентхаус.
— Да, сэр. Никто не входил и не выходил с тех пор, как ушел мистер Ван Дорен.
Я похлопал его по плечу, входя в открытый лифт.
— Ты отлично справляешься, чувак. Продолжай в том же духе. — Это был сарказм, а я был мудаком.
Я ввел свой код и смотрел, как мелькают цифры до двадцать первого этажа. Я заметил ее в тот момент, когда стальные двери раздвинулись, открывая мне широкий вид на мою гостиную.
Ее темные волосы длинными волнами спадали по спине. Тонкая бретелька ее темно-синего платья спускалась с одного плеча, и было очевидно, что она не носит бюстгальтер. Она стояла ко мне спиной и смотрела в окно на город. Ее длинные ноги выглядывали из слишком короткого платья, и она была босиком. Ее соблазнительная кожа была кремово-белой, обтянутой голубым шелком, и увенчанной пухлыми красными губами.
Из всех людей, которым можно было доверить ее, они выбрали меня.
Чертовы идиоты.
Она обернулась, медленно, целенаправленно — не в спешке, не в беспокойстве, как обычный человек обернулся бы при звуке, что кто-то вошел в комнату. Скорее, она ожидала меня, даже ждала.
Длинные ресницы обрамляли ее карие глаза. Ее полные губы сложились в идеальную улыбку.
Я встретил ее взгляд и улыбнулся.
— Здравствуй, принцесса.
ГЛАВА 7
В моем теле не было ни одной агрессивной косточки. У меня никогда не было причин для этого. Люди всегда были моими друзьями, либо по необходимости, либо по долгу службы. Во дворце была охрана. Иногда я бывала прямолинейна, обычно из любопытства, но никогда не затевала драк. Я была принцессой, какой меня воспитала моя мать.
До этого момента.
Сейчас я стояла перед окнами от пола до потолка, засунув между подушками дивана найденный на кухне нож, и терпеливо ждала, когда враг вернется домой.
Окинув взглядом город и уловив мелькнувшую за зданиями реку, я услышала электронное пиканье, а затем звук открывающихся дверей лифта. В стекле появилось движение, отражение приблизилось, силуэт с жесткими линиями и неровными краями, скрытый под дорогой тканью сшитого на заказ костюма.
Медленно, осторожно, затаив дыхание, я повернулась к нему лицом. Как завороженная, я рассматривала резкий изгиб его челюсти и пятичасовую тень, покрывавшую ее. Несколько прядей темных волос упали ему на лоб, не скрывая его ярко-зеленые глаза. Которые составляли разительный контраст с его загорелой кожей. Его полные губы сложились в линию, которая говорила о том, что он либо зол, либо не впечатлен. Или и то, и другое. Он снял пиджак и бросил его на спинку стула, проходя дальше в комнату. Светло-голубая рубашка на пуговицах облегала его бицепсы и плечи так же, как темно-синие брюки обтягивали его бедра.